Революция, или людская смута ⇐ Современная русская литература

[Андреевич]

В.А. Савельев






РЕВОЛЮЦИЯ, ИЛИ ЛЮДСКАЯ СМУТА




































Курган – 2025
Савельев (Лобановский) Виктор Андреевич
Революция, или людская смута / Курган: Издательство Курганского государственного университета, 2025, - 284 с.


Революция – мечта теоретика-большевика. А нужна ли она для простого народа? Вопрос философский, а если так, то практически не разрешенный. Революция как огромный костер, где сгорают все, и для нее такой безграничный простор, ибо здесь божественный и людской разум молчит и народ свои человеческие качества теряет. Он уже обыкновенный зверь, ты мне на слово поверь. Бандит становится героем дня, и у него задача своя: грабь награбленное, наконец-то оно для нас вполне доступное. Но по закону философии все возвращается на круги своя, революция затухает, бандит страной правит и революционеров к стенке ставит. Революция своих основателей пожирает.




Публикация из серии «Современники и классики»
ISBN 978-5-4217-0721-9























Савельев В, А., 2025
РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ – БЛАГОДЕТИЛИ ИЛИ ВРАГИ НАРОДА?

Жизненный покой. Об обласкан
людской молвой. Но, увы, периодически
нарушается, войной или смутой
прерывается.
=
Сибирь, бескрайние твои просторы: тайга, реки, озера, горы. Разноязыкий народ здесь живет, свой уклад имеет, своих героев чтит и с надежной вдаль зрит. Русский мужик на сибирские просторы свой глаз положил и малочисленные народы под свои владения где лаской, где силой взял и не прогадал. Природных богатств на всех хватит, а за порядком царь-батюшка следит.
Казаки и стрельцы, первооткрыватели и покорители сибирских просторов по доброй воле в дальние края шли, тяготы войны и неустроенности быта переносили, но назад не отступили. Это уже другое поколение казаков, не европейских продажных разбойников, а верных служителей отечества, и здесь жизненная философия своя: душу – богу, жизнь – царю, а честь – никому.
Дальний Восток - удаленная сторона, и сюда дотянулась казачья вольница, и на мало заселенных землях образовалась своя русская община. Приамурские казаки, Уссурийские казаки. Своя река, свои бескрайние просторы, но жизнь единому закону подчинена: устои государства хранить и землю от нашествий оберегать. Ведь и здесь, на краю земли, свои неугомонные соседи. Жадные, завидущие глаза, и, ой, как хочется оторвать кусочек лакомого сибирского пирога. Но здесь пока тишина, а на западе грохочет Великая война. Немцы, чехи русские войска теснят, тяжкие сражения предстоят.
Недалеко от реки Инструч линия фронта протянулась. Пока относительная тишина. Противоборствующие стороны кто к наступлению, кто к обороне готовится. Нерчинский казачий полк оборону держит и периодически в атаку ходит. Но здесь не степной простор, а узкий межозерный коридор, негде конной лаве развернуться и единым порывом в ряды противника врубиться. Командирская землянка. Полковник барон Врангель за столом сидит, очередной приказ начальства изучает. Прохладно, поежился и громко сказал:
- Григорий, чаю принеси, да заодно и коптилку зажги.
Зашел казак, плотный, коренастый брюнет, адъютант, кружку чая на стол поставил и около стенки встал.
- Ваше превосходительство, с новым званием поздравляю и доброго здравия желаю.
- Спасибо, братец, в этом есть и твоя заслуга. Когда я с эскадроном поскакал на батарею противника, которая нам здорово досаждала, ты рядом со мной был, немцев у орудия перерубил, а на два других казаки напали и обслугу разогнали. Но подо мной коня убили, ты мне своего коня отдал, а сам, ухватившись за стремя, огромными прыжками рядом бежал. Выйдя из боя, казаки немецкую кобылу поймали и тебе торжественно как награду вручили.
- Славный был бой, несколько орудий захватили, а в придачу - зарядные ящики. И два дня мужики из них по немцам палили.
Полковник горячего чая отхлебнул и спросил:
- Григорий, какие вести из дома приходят? Как забайкальское казачество живет?
- Всем тяжко, ваше превосходительство. Работящий люд на фронт ушел, край обезлюдел. В поле работать некому. Хлебные запасы заканчиваются, скоро пойду по миру.
- Да, тяжкие дела. И здесь ничего не поделаешь, идет война.
- Господин полковник, мы с честью родину защищаем и хозяйничать у нас немцам не позволим, но раздаются и другие голоса, что империалистическая война нам не нужна и пора сбросить ненавистного царя.
- Поднять бунт против его царского величества - дело нехитрое, но всегда кровавое и преступное. Господа большевики опять воду мутят, организовать революцию замышляют. Сейчас много недовольных жизнью обездоленных людей, и Ленин, как великий чародей, желает свою власть установить и народ осчастливить.
- Ваше превосходительство, но это мы уже проходили и много народу напрасно погубили. Неужто опять кровь прольется и жестокой бедой обернётся?
- Все может быть. Заранее трудно предугадать. Опасность в том, что много оружия появилось в руках у простого мужика, и непонятно, куда он его направит, какого врага себе подыщет.
- Тяжкие дела, идти против своего народа нет желания, но голодранцы и их диктатура пролетариата - нам не родня. В любом случае нас ожидает кровавая бойня.
В землянку есаул зашел и докладывать обстановку начал. Григорий неспешно из землянки вышел. Он в тамбуре себе местечко облюбовал.
Григорий Михайлович приличного образования не имел и особыми умственными способностями не блистал, но вояка был отменный и богом хранимый. Осенью при отступлении германцы налет на обоз свершили и полковое знамя захватили.
Увидев похищение, он закричал:
- Ваше превосходительство, беда, украдено полковое знамя.
Он пришпорил коня и пустился вдогонку, зашел в тыл уходящему германскому отряду, схватку завязал. Тут другие казаки подоспели и полковое знамя отбили. Назад возвратились, полковник Григория обнял.
- Спасибо, братец, да ты подвиг свершил, расформирование полка предотвратил. Буду ходатайствовать о награждении тебя орденом Святого Георгия.
- Рад стараться, ваше благородие, я не посрамлю казачье сословие.
Война, унылая пора, катится назад русская армия. Снарядов нет, а без них гаснет фронтовой свет. Очередной город Млава сдали. Германцы вслед за уходящими русскими поспешили и город без особого присмотра оставили. Григорий с разъездом обстановку уточнял, поближе к городским строениям подъехал и предложил:
- Десятник Семен, посмотри, а улицы-то полупусты. Может, нам в город наведаться и в свое удовольствие повеселиться?
- Я не прочь германца за ротозейство наказать.
- Значит, так тому и быть.
И они, пришпорив коней, вперед помчались, вмиг в центре города очутились. Отступавшие казаки, увидев такое дело, атаку поддержали и город захватили.
И пришлось командиру полка поздравлять с успешной атакой Григория.
- Казак, да тебе уже пора сотником быть и за проявленную храбрость Георгиевское оружие получить.
- Рад стараться, ваше благородие, – прозвучал традиционный ответ, -другого пути у нас нет.
Казаки отчаянно дрались, но всеобщей победы не добились. Одной удалью и шашкой германца не сломить, против пулеметов и пушек не выстоять, вот и приходится отступать. Да и германцы своего желанного не добились, молниеносным ударом русскую армию разгромить не удалось. Она может бесконечно долго отступать, но, в конечном итоге, победить. И германское командование решило поднять мусульманский восток на священную войну и в тылу у Юденича, который на Кавказе турок громил, новый фронт организовать. Пришлось срочно казачьи полки с западного фронта снимать и на Кавказ отправлять.
Среди казаков слух прошел, что Верхнеудинский полк на Кавказ переведут, и желающих отправиться в дальний поход набирают. Сотник Сергеев к командиру полка на прием пришел и свою просьбу изложил:
- Ваше превосходительство, я решил поучаствовать в кавказской кампании и имею желание свой боевой опыт обогатить и другие методы ведения войны познать. – Петр Николаевич усмехнулся:
- А что нового ты там сможешь познать? Да они толком не умеют и стрелять. Скопом навалятся и так же скопом убегут. Лучше оставайся тут. Мне смелые командиры нужны, и здесь от твоей службы больше будет пользы.
- Ваше превосходительство, может, вы и правы. Но я прошу вас мою просьбу удовлетворить и мой рапорт о переводе сотника Семенова в 3-й Верхнеудинский полк подписать. – Полковник пожал плечами:
- Перечить не буду, воля твоя. В любом случае придется тянуть тяжкую казачью службу. Сотник подписанный рапорт взял, поклонился и сказал:
- Благодарствую, за все доброе, что вы для меня сделали. Тяжкие бои мы с вами прошли, но выжили. Дай бог, еще встретимся и в бескрайних просторах не затеряемся.
Сборы недолгие были, третью забайкальскую казачью бригаду в теплушки загнали, паровоз загудел, вагонные колеса застучали. В Тифлисе на вокзале разгрузились и в казармы отдыхать отправились. Тем временем в штабе кавказского фронта шли споры, разговоры о сложившейся ситуации, в том числе и о Персии, которая и вашим, и нашим политику вела и периодически войной России грозила. Два Николая Николаевича в кабинете за столом сидели, зашел адъютант и великому князю пакет подал. Тот письмо достал, прочитал, встал, по кабинету походил и суть дела изложил:
- Английский отряд в Эль-Куте в западню попал. Персы его окружили и город штурмовать начали. Долго они не продержатся, им помощь нужна.
- Ваша светлость, - Юденич уточнил, - так в чем загвоздка? Там недалеко английский многотысячный корпус Таунсенда, и он без особого труда разгонит персидские войска.
- Я тоже такого же мнения, но нам приказано выйти на помощь англичанам, на сей момент нашим союзникам, а по сути извечным врагам. Так что прибывшую казачью бригаду в полном составе нужно к Эль-Куту отправить и англичан деблокировать. Но вопрос в том, кому сие сложное и опасное дело поручить? Здесь нельзя оплошать. Нужно выбрать генерала популярного, решительного, боевого, знающего Восток, дипломата и вдобавок кавалериста.
- Ваша светлость, для этих целей вполне подходит начальник кавказской казачьей дивизии генерал Николай Баратов.
Великий князь с удивлением на него посмотрел. Он вспомнил, что по прибытии на Кавказ он войска объехал и к концу дня ему дастархан накрыли, с кавказским размахом угощали, а генерал Баратов тамадой был и пиршеством руководил. Князь решил тост толкнуть, позволил себе кавказский обычай нарушить. Но Баратов его перебил и произнес: «Ваше высочество, вы оштрафованы, у тамады разрешения на тост испросить не изволили» и предложил Великому князю осушить большой кубок вина.
- Это тот, который на походном угощении напоил меня почти допьяна?
- Так точно, ваша светлость, он самый, генерал, отчаянный и храбрый.
- Не возражаю и удачи ему желаю.
Генерал Баратов приказ получил, под свою команду Забайкальскую казачью бригаду, два Терских батальона взял и на помощь англичанам выступил. Сотник Сергеев со своими казаками по незнакомым горным тропам ехал, горные вершины, покрытые снегом, осматривал и бурчание казака Ярославцева выслушивал:
- Ваш бродь, мы куда забрели? В таких теснинах не люди, а черти жить должны.
- Вон посмотри: на скалах стоят курды. Высматривают, сколько нас: много или мало и какие у нас припасы.
- Так, может, по ним пальнуть и прочь прогнать?
- Не спеши, все еще впереди.
Подъехал командир полка.
- Осторожничайте, дорога опасна. В первой сотне казак в пропасть вместе с лошадью свалился и насмерть разбился.
- Господин полковник, да мы и так стараемся аккуратно ехать и лошадь успокаивать, но не всегда получается. Степная живность горных теснин боится и порой несуразно шарахается. А здесь и до беды недалеко, забрались-то очень высоко.
- Сотник Сергеев, сам имей в виду и казакам изложи жестокую правду. Тяжкая дорога только началась, а казачья душа, как я вижу, уже затрепеталась. Чтобы дойти до Эль-Куты, нужно полтора десятка перевалов преодолеть и воинственных курдов разогнать.
- Ваша честь, так нам к трудностям не привыкать.
И действительно, дальше пошли горы, ущелья, сплошь покрытые камнями.
- Да здесь не видать и звериной тропы, - возмущался казак Ярославцев. - У нас в Забайкалье тоже есть непроходимые места, но там божественная красота, а здесь горная пустыня.
- Не ворчи казак, - успокаивал его Григорий Михайлович. - Перевал пройдем и там, в низинке, отдохнем.
- Скорее бы уже, а то живот подтянуло, приварка нет, а без него шагать трудно.
Но не сбылись чаяния казака. Видно, не зря на высокой скале группа наблюдателей стояла. По очередному ущелью подошли к долине горной реки, тут их курды встретили и дорогу перегородили. Казаки остановились, рассредоточились, к обороне подготовились. Генерал Баратов подошел, все осмотрел.
- Сотник Сергеев, вижу, удачную позицию занял, но учти, вскоре наступать придется. Нам нужно из этой западни вырваться.
- А курдов много? - Григорий уточнил.
- Да я бы так не сказал. Всего-то десятка полтора на каждого твоего казака.
Ярославцев разговор услыхал, хмуро головой покачал и про себя пробурчал: «Да это похлеще, чем татарская орда. Дай бог прорвемся. Все они одного поля ягода, только горькая». Началась затяжная осада. Всю неделю от нападавших курдов отстреливались, толпа нападающих поредела, а затем в атаку пошли, остатки нападавших разогнали и дорогу себе освободили. В долине на просторе отдохнули, дичины настреляли, слегка голод утолили и дальше поехали.
Очередная предгорная гряда, узкой лентой вытянулась воинская колонна. Григорий с сотней шел почти замыкающим и скрытно прошел опасное место, прикрываясь горным склоном. За ними следовали казаки другой сотни и среди них взвод охраны полкового знамени…….

Дверь открылась, Лили показалась. Она на гостя взглянула и замерла, а потом испуганно прошептала:
- Ты что? Из тюрьмы сбежал? Тогда как сюда попал?
- Из Лубянки по своей воле еще никто не уходил. Меня указ об амнистии освободил.
- Мы постановление исполнительного комитета с Володей в газете читали, но не предполагали, что по амнистии выпустят тебя, злостного нарушителя.
Она его обняла, поцеловала и в комнату повела и громко говорила:
- Володя, посмотри, кто к нам в гости пришел!
Он из зала вышел, улыбнулся, гостя обнял.
- Рад тебя видеть свободным человеком, а не заключенным. Коль так быстро освободили, значит, ни за что посадили. Пошли за стол, встречу отметим, о будущем поговорим.
- А где Луэлла? Я соскучился за ней. Она мне постоянно снится.
- В школе она и там задержится до вечера.
За стол сели, отобедали, и разговоры потекли.
- Александр, какие у тебя намечаются жизненные пути? На какую работу предполагаешь идти?
- Друзья, здоровье мое не ахти. Вначале покажусь врачам, а потом из Москвы деру дам. В Крым на все лето поеду, в лечебной грязи валяться и загорать на морском берегу буду.
- Прости, - сказал Владимир, - а как у тебя с деньгами? Если надо, мы поможем.
- Спасибо, насчет этого повременим. У меня небольшая заначка есть. На полгода хватит, а там видно будет. А работа от меня никуда не убежит, я же все-таки человек, а не бандит.
- К вечеру Луэлла пришла, отца увидала и с визгом к нему подлетела. Всхлипывая, слезами заливаясь, нашептывала:
- Папочка родненький, как долго я тебя ждала, много дум передумала. Теперь тебя от себя никуда не отпущу, оберегать буду.
Радость встречи прошла, подвалила будничная пора. Две недели Александр по врачам ходил, нужные справки собирал, чтобы в санаторий попасть, а не к крокодилу в пасть. На удивление, с ним по-божески обошлись, в санаторий на лечение путевку дали и доброго здоровья пожелали. Вечером собрались, разговорились.
- Лили, как быть? Мне нужно в санаторий уезжать, но не могу Луэллу от занятий оторвать и с собой ее в Крым взять.
- Нашел о чем погоревать. Как жила она у нас, так и будет жить, и незачем ее в Крым таскать. Летом мы отдыхать в Крым поедем и Луэллу тебе привезем.
На этом порешили и Александра на лечение отправили.
Для бывшего Лефортовского узника настали благословенные времена. Ласковое море, добродушные врачи, покой и тишина. «Какая у меня рваная судьба, - порой он с тревогой восклицал, - но в этом ни кто не виноват, я ее сам выбрал». Месяц пробездельничал, скучно стало, да и санаторная палата уже поднадоела. осмотрелся вокруг, и вдруг проснулось желание статью о местных порядках нависать и в газете ее опубликовать. Ее с удовольствием взяли и небольшой гонорар заплатили. А потом и временным корреспондентом местной газеты стать предложили.
У Луэллы школьные занятия закончились, и Брики на отдых в Крым отправились. Александра из санатория вытащили, письменные принадлежности у него отобрали. Лили решительно заявила:
- Пока я рядом с тобой, ты раб мой. Поэтому повелеваю в экскурсионный поход отправиться. Здесь часто встречаются чудные места.
Луэлла от такого распоряжения в восторге была и лепетала:
- Папа, я давно мечтала по горам побродить, по пещерам полазить, дивными красотами полюбоваться, а потом и в море покупаться.
Александр протестовать не стал и быстро экскурсию организовал. Где пешком, где на лошадях, где на машинах, но весь Крым и рым прошли. Впечатлений до одури. Успели и на солнышке погреться, и в море искупаться.
Лето сказочное быстро пролетело, а осень домой позвала. Осенняя Москва, слякотная, сумрачная, но своя, родная. В Москву возвратились, в жизненную круговерть окунулись, решили в ресторан сходить, удачную поездку обмыть. Ресторанный шум, гам, музыка заиграла, и дивная песня зазвучала. Александр повернулся и замер: Донна, певица. А может, мне почудилось? Это другая красавица? Он спешащего официанта остановил и спросил:
- Уважаемый, подскажи, всю правду мне изложи. Как звать певицу, которая сейчас выступала и меня своим талантом покорила?
- Донна Яковлевна, она весной к нам пришла, ее обожает наша публика.
«Вот те на, - подумал Александр, – а я и не ведал, что она так талантлива».
На следующий день он с букетом цветов в ресторан пришел, за столик сел, пиво пил и выступление своей бывшей фаворитки ожидал. Она на сцену вышла, песню спела. Александр неспешно к ней подошел и букет цветов протянул. Она широко открытыми глазами на него смотрела и что-то шептала. Он ей руку поцеловал, а она ему тихо сказала:
- На улице меня подожди, я сейчас выйду, не спеши.
Он на крыльцо ресторана вышел и тут же ее в дверях увидал. Она стрелой вылетела и его обняла.
- Боже, какая неожиданная встреча. Я уже не надеялась тебя увидать, обнять, приласкать. Ты хорошо выглядишь, как будто не в тюрьме сидел, а в санатории отдыхал.
- Голубушка, ты угадала. Я весной по амнистии из тюрьмы вышел, все лето в Крыму лечился и отдыхал. Мы недавно вернулись, случайно в ресторан зашли и тебя увидали.
- Выходит, судьба нас с тобой второй раз свела. Я этому очень рада.
- А ты, оказывается, не только умная и деловая девица, но вдобавок и певица. Про сей твой талант я не знал и мне никто не подсказал.
- В гимназии меня петь научили и хорошие знания дали. А когда большевики курсисток разогнали, мне пришлось пением подрабатывать, чтобы с голоду не умереть, и второй раз в жизни пришлось на эту же тропу встать.
- Расскажи мне, как с вами новый председатель банка обошелся, по-доброму или очень злился?
- Он все дела по указке партийной ячейки вел и всех неугодных с работы уволил. Я дожидаться, когда меня с работы выгонят, не стала, сама ушла, свой певчий талант за основу жизни взяла и, как видишь, не прогадала, тебя повстречала.
- Скажи, а Генрих Христофорович, бывший главком и мой соратник, на работе остался? Ведь на суде он так старался меня грязными помоями облить и утопить, и себя выгородить.
- Нет, Владимир Николаевич в числе первых его из банка вышвырнул.
- Странно, а за что?
Эйхе такой же вопрос председателю задал и тот ответил:
- Как можно довериться единожды предавшему. Одного не пойму, как твою подлую натуру Александр Михайлович не распознал и такой хлебный пост тебе вручил?
- А ты на работу уже устроился?
- Нет. Понемногу подрабатываю, статьи в газеты пишу, небольшой гонорар получаю и на это живу.
- Я тоже другую работу присматриваю, но путного ничего не нахожу.
- Со временем все уладится, а сейчас в гости ко мне пошли.
- А ты один? А где жена? – с тревогой спросила она.
- Сара в Америку сбежала. Луэллу Лили удочерила, к себе ее забрала. Меня одного оставили, как сиротинку, бросили. – Донна засмеялась.
- В прошлый раз я тебя к себе на чай забрала, а на сей раз твоя очередь настала.
И они, обнявшись, по улице пошли. У них долгая жизнь еще впереди.
Александр за столом сидел, очередную статью в газету писал. Донна на кухне возилась, после очередной встречи она у него навсегда осталась. В дверь постучали, молодой человек зашел.
- Александр Михайлович, меня к вам руководитель народного комиссариата земледелия товарищ Смирной послал и передать просил, чтобы вы к нему на прием пришли
- А зачем? Мы с ним общих дел не имели.
- Это мне неведомо. Как придете, так все и узнаете.
- Спасибо за приглашение, обязательно приду и свое почтение выражу.
На следующий день он в комиссариат земледелия прибыл и сразу на прием попал. Нарком его за стол посадил и расспрашивать начал.
- Александр Михайлович, как ваше здоровье? Существует поверье, что тюрьма, как и сума, для здоровья очень вредна.
- После лефортовского заточения я полгода лечился. В больницах, в санаториях на койках валялся, еле оклемался. Работоспособность уже восстановил, но должность еще никакую не приобрел. Никто не хочет связываться с бывшим тюремщиком, по мнению многих, скверным человеком.
- В народе говорят, от тюрьмы и от сумы не зарекайся, хотя каждый на лучшее в душе надеется. А в отношении вас ходит молва: судить-то не за что, а посадить надо. Поэтому при первой возможности вас освободили и в покое оставили.
- Три раза подряд меня на работе подсиживали, под надуманным предлогом должности лишали, до конца не добили, но здоровье мое подорвали.
- Александр Михайлович, я вот по какому поводу вас пригласил, покой ваш нарушил. Мы постановили Управление новых лубяных культур создать и предлагаем вам его возглавить. – Александр засмеялся.
- Банкир – растениевод? Да народ от смеха надорвет живот.
- Суть дела в том, что специалистов по джуту, кенафу у нас нет. Одни агрономы-пшеничники кругом. Любой на этой должности все заново будет изучать и нужный подход к работе искать. Для руководящей работы нужен талант особый, богом данный. А вы им с лихвой обладаете, чем окружающих вас людей часто пугаете. В управлении нет дерзких строптивых людей, да и должность средняя, не очень престижная, особой ценности нет в ней. Так что деловая среда уютная, но должность по своей сути ответственная.
- Пожалуй, я рискну, но с условием, что в помощники я грамотного в этой области специалиста получу.
- В этом проблемы нет. Есть такой человек. Урываев Алексей Семенович будет в вашем распоряжении. Но учтите, по каждому вопросу у него имеется свое мнение. Если проявите терпение, то вы с ним поладите и общий язык найдете. Коль согласны, то заявление пишите и завтра на работу выходите.
Александр домой пришел, улыбка до ушей сияет, как медный колокол. Донна его увидала, руками всплеснула.
- Да ты помолодел аль молодку себе присмотрел?
- Нет, я работу себе нашел.
- Судя по твоему виду, тебе портфель наркома вручили.
- Такие должности у меня уже были и только грустные воспоминания оставили. На сей раз меня в разряд средних чиновников поместили и под мое руководство Управление новых лубяных культур отдали.
- А что это такое? Для меня совершенно непонятное.
- Прости, дорогая, но я и сам толком ничего не знаю.
Она на него посмотрела, головой покачала.
- Странная у тебя, однако, судьба, как детская сказка: пойди туда, не знаю куда, принес то, не знаю что.
Они расхохотались и обмывать новую должность отправились.
Александр на работу пришел, со всеми сотрудниками познакомился и к Алексею Семеновичу обратился:
- Я здесь человек новый, в вашем деле совершенно неосведомленный. Введи меня в курс дела. На сей момент это основная моя проблема.
- Намечается разработка первого пятилетнего плана развития страны, и нам позарез волокнистые культуры нужны для изготовления веревок, канатов, брезента, здесь нужна лубяная пенька. Для этих целей уже создано акционерное общество «Кенаф». Но оно местное, дагестанское, и Александр Петрович прав, нужно в Кыргызстане, в Чуйской долине производство итальянской конопли и кендыря организовать и на промышленную основу поставить. Это наша первоочередная задача.
- Тогда вам, как опытному специалисту, придется в Киргизию ехать и на месте все вопросы решать, а иначе нам головомойки не избежать.
- Как прикажете, я не возражаю и о таком путешествии давно мечтаю.
Началась производственная работа, то одна то другая забота, как и везде: порой трудная, порой прикольная. Да и жизнь в свое естественное русло вошла. Молодая жена двух дочерей родила. Семейная и радость, и забота. Луэлла замуж за Варшавского вышла, в Ленинград уехала. Но свою приемную мать не забыла и периодически ее навещала.
Сельское хозяйство в загоне пребывало, периодически голодом людей морило. Коллективизация все устои производства зерна подкосила. А кто виноват? Народный комиссариат земледелия, организация по сути бездельная, и в ее адрес летели грозные слова: наркомзем - неработоспособная организация, так как не знает положения дел на местах, запущено семенное дело, неудовлетворительно используются тракторы и сельскохозяйственные машины. При планировании цифры берут просто с потолка. Срочно нужна реорганизация наркомата. Реорганизацию провели, начальника сменили, Александра не тронули. Он на сей раз мелкая сошка, и у него своя лубяная кормушка.
Жизнь спокойно идет, за шиворот не берет. Завистников нет, и в этом залог спокойствия. Все бы хорошо, да великого вождя вдруг злая муха укусила и покоя его лишила. Ему почудилось, что вокруг него одни враги и они желают ему смерти. А если так, то их нужно всех переловит и перестрелять. Иначе государству не выжить. Началась репрессивная кампания по выявлению врагов народа, и в первую очередь под гонения попали революционеры-большевики, которые высокие занимали посты, были деятельными и говорливыми.
Александр домой с работы пришел, Донна на него с испугом смотрит.
- Что случилось, женушка, отчего так взбеленилась?
- Сегодня прошла молва, что Блюхера арестовали, да и других из твоего бывшего республиканского окружения репрессировали. Я опасаюсь, что они тебя могут оклеветать и во всех смертных грехах обвинить.
- До сей поры меня всевышний хранил, несколько раз к смертной черте подводил, но в самый последний момент спасал. Будем надеяться, что он про меня не забыл.
Донна не зря беспокоилась. Через несколько дней его арестовали, на военной коллегии ему все припомнили: американские похождения, дальневосточные сплетни - и к расстрелу приговорили. Донну тоже в покое не оставили и на восемь лет в Акмолинский лагерь отправили, детей отобрали и в детский приют отдали.
Из революционных деятелей в живых атаман Семенов остался. Но и он на этом свете не долго задержался. В Маньчжурии под японским прикрытием жил и особо не тужил. Но Красная армия японцев разгромила, на китайскую территорию зашла и, по разговорам, атаман Семенов при полном параде в генеральском мундире, при орденах, с шашкой на поясе красноармейцев на перроне встречал и честь им отдавал. Но его дружеские излияния советские власти не восприняли, арестовали, засудили и расстреляли. Все революционные деятели не по своей воле этот свет покинули.
Правду бают, что революция своих детей пожирает. Гении революцию разрабатывают, фанатики ее осуществляют, а пошлецы в своих корыстных целях используют. Вот такой дьявольский разворот. А кто больше зверства сотворил и народа погубил? Атаман Семенов или великий вождь всех времен и народов? Трудно сказать. Но одного зверя анафеме предали, а другого чуть ли не в ранг святого возвели. Хотя и тот, и другой обыкновенные людские душители. Так нужна ли нам революция? Философский вопрос. Лично я до этого еще не дорос. Каждый по-своему данный вопрос решает и в революционном огне сгорает.

СОДЕРЖАНИЕ
1 Революционеры – благодетели или враги народа?
2 Гражданская война.
3 Жизнь мирная, полувоенная.