- Ты ребенком останешься до седых волос. Ты настолько зависим от своих родителей, что готов вертеться вокруг них до скончания века, - говорит мне жена, и голос ее дрожит.
Но это же не правда! Нет, это правда, только наоборот – это она никак не может без родительских советов. Как съездим в Розу, так начинается….
Если начистоту, то я родителей своих люблю за то, что рос вольным ветром в бескрайних степях, не ведая гнета воспитания - так все дети растут в деревне. Я не знаю, что такое избалованность - мои университеты это книги. Потом – улица, служба во флоте, институт…
А жена мне клеит ярлык – «Вечный избалованный ребенок, не знающий культуры отношений порядочной семьи, не умеющий строить их и не способный к компромиссам в конфликтных ситуациях». Я с этим не согласен в корне, но говорю не своим голосом:
- Это же хорошо – с комсомолом не расстанусь, буду вечно молодым.
Оля и Витя у двери.
- Ты куда сейчас?
- Вас провожу и поеду к отцу. Сообщу ему – пока не полюбит невестку, не видать ему внука. Может быть, он расщедрится и купит тебе золотые сережки.
Вот так и разъехались на выходные.
Настроение, с которым появляюсь в доме отчем, не фонтан. Не рады и предки мне одному. Ухожу к друзьям, берем выпивон. Садимся в беседке в саду у Чесяна – весна, тепло, все деревья в цвету. Аромат – умереть не встать.
- За тех, кто не дожил! – первый тост от морпеха Ческидова.
- За тех, кто не должен! – добавляю я.
- Короче, за тех! – кинул реплику Виктор Стофеев.
Выпили, заговорили….
После третьей или четвертой накатывает волна позитива – хочется обниматься и всех любить…. Наше мужское уличное братство!
- Моряк, а ты че без бабы-то прикатил? – забивает мне шпильку Стофа.
- Дерьмо вопрос, - встревает хозяин сада. – Нахрен нам бабы?
Все начинают хохотать, каждый вспоминая свое.
Потом как-то зорький вечер быстро свернулся в непроглядную ночь. Ко мне возвращается память уже у ворот отчего дома, но мне не хочется в него идти. Топаю к Гошке. У того в окне света нет, но и дверь не закрыта. Вхожу в зловонную необихоженную хибару одинокого холостяка. Хозяин сидит за столом, обхватив голову руками, а перед ним бутылка и стакан.
- Брат, ты чего? – включаю свет и сажусь рядом на свободный табурет.
- А? – Балуйчик оборачивается; он выглядит абсолютно пьяным; слезы текут по его щекам; вобщем, он мало себя контролирует. – Толян? Потерял чего? Ты зачем сюда пришел?
- Спать не охота; взял и пришел. Вы куда разбежались-то?
- Ну, зачем ты пришел? – друг детства захлебывается в рыданиях и почти хрипит. – Какого черта ты здесь делаешь? Тебя сюда звали? Тебе кто-то сказал, что ты здесь нужен?
- Брат, ты чего? – пытаюсь остановить эту немотивированную агрессию. – Если так хочешь, я уйду. Просто зашел.… Может, чем помогу?
- Все в жизни плохо до тошноты, но мне ничего от тебя не надо. Ты понял? Вали отсюда!
- Что случилось-то? – спрашиваю миролюбиво.
- Да ничего…, - он резко притягивает меня за шею, наклоняется к моему уху и начинает жарко шептать, обдавая парами перегара. – Ты почему приехал один? У тебя такая жена…. Я даже влюбился в нее, а ты ее обижаешь…. значит, не для тебя она. Ты понимаешь? Ни хрена ты не понимаешь!
Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен" ⇐ Общелитературный раздел
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1520
- Зарегистрирован: 07.03.2018
- Образование: высшее техническое
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1520
- Зарегистрирован: 07.03.2018
- Образование: высшее техническое
Re: Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
Я врубаюсь.
- Иваныч, тебе нужна баба – от рукоблудства скоро с ума сойдешь.
- Молчи! Молчи, я тебе говорю! – он слегка ослабляет хватку. – Мне тридцать лет, а я ни разу еще никого…. Понимаешь?
- Угу, - мычу я, стараясь не вдыхать Гогиных испарений, дабы не усугублять собственное состояние. – Ну, изнасилуй кого-нибудь – что ж так мучиться?
- Дерьмо предложение. Тебе выпить налить?
- Мне хватит уже.
- Значит, налить! – он наливает в свой стакан и подает мне. – Пей, потом я….
Я послушно делаю пару глотков и обжигаю гортань.
- Что это?
- Спирт.
- Ну, ты, брат, доешь! Хоть бы предупредил.
Мне, наконец, удается избавиться от его руки.
- Нет, ты подумай! – Балуев допивает стакан. – Чесян говорит – нахрен нам бабы…
- А че ты не женишься?
- Ха-ха-ха! На ком? Кто за меня пойдет?
Гошка Балуев хромоног от рождения и очень комплексует по этому поводу. А вот у Вити Стофеева тоже одна рука нерабочая, но он – бессменный первый кавалер на Бугре.
Георгий Иванович снова наливает в стакан спирт из бутылки с этикеткой «Столичная». Я делаю глоток и ощущаю его проблему своей.
- А ты пробовал к кому-нибудь подкатиться – мол, люблю, трамвай куплю, хочу жениться и возьму с детьми.
Он снова начинает плакать.
- Толян, да кому я нужен? Если б любовь возникла, а так…. Бабью деньги нужны, квартиры, машины…. или хотя бы здоровый мужик.
- Всем что ли?
- Ну, не всем, – всхлипывает Гошка. - Вот жена у тебя - послушай меня - добрая и хорошая! Ты береги ее - не давай в обиду, не на миг не оставляй с подругами, всегда держи возле себя. Она молодая и красивая, у нее еще есть шанс не испортиться, то есть не стать бабой, а остаться женщиной, только не говори о ней никому - спрячь за пазуху, держи ее в тайне, ври, что она такая же стерва, как остальные бабы. Иначе эти бабы набросятся на нее и разорвут ваши чувства на части – разнесут, растащат, превратят в свое обычное бля…во. Их прям выворачивает наизнанку, если кто-то бывает непохожим на них. Им страшно завидно, что они когда-то сами были такие же непорочные, но все проиб..ли за власть над мужиками. Береги ее и бейся за нее, никому не отдавай даже лучшим подругам, даже матери…. И вот только тогда вы сохраните свои чувства.
Георгий Иванович таращит безумные глаза, и мне реально становится страшно – ну, не девственника-онаниста эти слова, это будто глас Божий! Я встаю, киваю и начинаю пятиться назад. Упершись в кособокую дверь, выдавливаю ее спиной и вываливаюсь в сенцы. Ошеломленный и подавленный шурую домой….
Утром замечаю в зеркале седой волос у себя на виске – вот тебе и любовь-морковь!
В Челябинск вернулся раньше семьи. Чтобы не умереть с тоски, занимаюсь влажной уборкой, стираю в прачечной общежития в общественной машине, глажу, перекладываю вещи в шкафу, готовлю еду. Все переделав, сажусь спиной на диван и погружаюсь в глубочайшую депрессию.
Тоска! Как отвратительно жить на свете! На меня накатывает такая хандра, что хоть выходи на улицу и бей морду первому встречному, или вали в магазин за спиртным…. В итоге иду в магазин и в одиночестве надираюсь.
Отпускает. Все негативы сжимаются и становятся какими-то мимолетными.
- Иваныч, тебе нужна баба – от рукоблудства скоро с ума сойдешь.
- Молчи! Молчи, я тебе говорю! – он слегка ослабляет хватку. – Мне тридцать лет, а я ни разу еще никого…. Понимаешь?
- Угу, - мычу я, стараясь не вдыхать Гогиных испарений, дабы не усугублять собственное состояние. – Ну, изнасилуй кого-нибудь – что ж так мучиться?
- Дерьмо предложение. Тебе выпить налить?
- Мне хватит уже.
- Значит, налить! – он наливает в свой стакан и подает мне. – Пей, потом я….
Я послушно делаю пару глотков и обжигаю гортань.
- Что это?
- Спирт.
- Ну, ты, брат, доешь! Хоть бы предупредил.
Мне, наконец, удается избавиться от его руки.
- Нет, ты подумай! – Балуев допивает стакан. – Чесян говорит – нахрен нам бабы…
- А че ты не женишься?
- Ха-ха-ха! На ком? Кто за меня пойдет?
Гошка Балуев хромоног от рождения и очень комплексует по этому поводу. А вот у Вити Стофеева тоже одна рука нерабочая, но он – бессменный первый кавалер на Бугре.
Георгий Иванович снова наливает в стакан спирт из бутылки с этикеткой «Столичная». Я делаю глоток и ощущаю его проблему своей.
- А ты пробовал к кому-нибудь подкатиться – мол, люблю, трамвай куплю, хочу жениться и возьму с детьми.
Он снова начинает плакать.
- Толян, да кому я нужен? Если б любовь возникла, а так…. Бабью деньги нужны, квартиры, машины…. или хотя бы здоровый мужик.
- Всем что ли?
- Ну, не всем, – всхлипывает Гошка. - Вот жена у тебя - послушай меня - добрая и хорошая! Ты береги ее - не давай в обиду, не на миг не оставляй с подругами, всегда держи возле себя. Она молодая и красивая, у нее еще есть шанс не испортиться, то есть не стать бабой, а остаться женщиной, только не говори о ней никому - спрячь за пазуху, держи ее в тайне, ври, что она такая же стерва, как остальные бабы. Иначе эти бабы набросятся на нее и разорвут ваши чувства на части – разнесут, растащат, превратят в свое обычное бля…во. Их прям выворачивает наизнанку, если кто-то бывает непохожим на них. Им страшно завидно, что они когда-то сами были такие же непорочные, но все проиб..ли за власть над мужиками. Береги ее и бейся за нее, никому не отдавай даже лучшим подругам, даже матери…. И вот только тогда вы сохраните свои чувства.
Георгий Иванович таращит безумные глаза, и мне реально становится страшно – ну, не девственника-онаниста эти слова, это будто глас Божий! Я встаю, киваю и начинаю пятиться назад. Упершись в кособокую дверь, выдавливаю ее спиной и вываливаюсь в сенцы. Ошеломленный и подавленный шурую домой….
Утром замечаю в зеркале седой волос у себя на виске – вот тебе и любовь-морковь!
В Челябинск вернулся раньше семьи. Чтобы не умереть с тоски, занимаюсь влажной уборкой, стираю в прачечной общежития в общественной машине, глажу, перекладываю вещи в шкафу, готовлю еду. Все переделав, сажусь спиной на диван и погружаюсь в глубочайшую депрессию.
Тоска! Как отвратительно жить на свете! На меня накатывает такая хандра, что хоть выходи на улицу и бей морду первому встречному, или вали в магазин за спиртным…. В итоге иду в магазин и в одиночестве надираюсь.
Отпускает. Все негативы сжимаются и становятся какими-то мимолетными.
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1520
- Зарегистрирован: 07.03.2018
- Образование: высшее техническое
Re: Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
Упав на диван, проваливаюсь в сон.
Неприятности начались с самого утра. Раньше будильника разбудила вахтерша – Лялька требует к телефону.
- У Вити высокая температура. Мы остаемся в Розе. Ты приедешь вечером?
Трижды в сутки в Розу ходит служебный автобус от южной проходной ЗСО.
Похмелье чудесным образом мгновенно проходит, головная боль тоже. Только тревога подкатила. Сын наш не часто болеет, чтобы к этому можно было привыкнуть. «Господи, сделай так, - молю, собираясь на работу – чтобы ничего серьезного».
Когда приехал вечером в Розу, Витя спал на диване в гостиной. По квартире разливалась звенящая тишина. Я присел рядом с Лялькой, ни о чем не думая – просто тупо смотрел на укутанного ребенка. О чем грустит Оля? Впервые ощутил нас единым целым - единым бессильным организмом.
- Пошли, - сказала она, - покушаешь.
Я чувствовал себя сомнамбулой до такой степени, что сначала даже не заметил, что в квартире кроме нас кто-то есть. Оказалось, все дома - Женя в своей комнате, тесть в своей, теща на кухне.
- Что тетя Лида сказала? – я не узнал собственный охрипший голос.
- Ангина, - корчит гримасу Лялька.
- Если будешь много гримасничать, появятся преждевременные морщины, - вскользь замечает ее мама.
Я поужинал, Витя проснулся, все собрались в гостиной – там телевизор.
Лялька стала готовить укол, прописанный главным врачом. Увидев шприц, сынуля ударился в рев и бега. Его не очень-то ловили, но гоняли из комнаты в комнату. Наконец, как зайчик к деду Мазаю, кинулся ко мне на руки. Весь в слезах, прижался и спрятал лицо у меня на груди.
- Папочка, я боюсь! – трясется как веточка на ветру.
- Я знаю. Не бойся. Все будет хорошо.
Наклонился и поцеловал мужественный лобик.
Когда в попку воткнулась игла, тельце его вздрогнуло. Сердце мое дрогнуло вместе с ним. Господи, сколько же досталось моему сыну на профилактике туберкулеза! И почему Богу угодно доставать неприятностями маленького человечка – он-то чем согрешил? Может, за грехи родителей? Или родителя? Неужели Ему кажется логичным отыгрываться на потомках? Может, ошибся ты, Боженька? Ошибки случаются – с кем не бывает.
Все это бред, конечно. Люди в наше время вспоминают об Иисусе Христе редко, лишь в самые тяжелые минуты - когда бросает жена, умирают родители или со здоровьем проблемы. С другой стороны, всем нужен кто-то главный, последний (но не профком и райком), к кому можно апеллировать даже без надежды на помощь. Просто знать, что Он есть - и все.
Сын успокоился и притих у меня на руках. Я присел, и все мы смотрим телевизор.
Мне очень нравится бывать у родственников в Розе. Нравится наблюдать за отношениями Лялькиных родителей – они (отношения) вселяют в меня надежду, что и в нашей семейной жизни все может статься хорошо. Вы понимаете, чего я боюсь? Меня страшит то, что спустя какое-то время все в нашей семье непременно скурвится, опошлится, разменяется на мещанский быт, благоустроенность, а после - на дешевые бля..ки на стороне, обоюдное вранье и скандалы. Как это часто бывает.
Вот мой благородный тесть – пусть горный, но инженер: ему стиральную машину починить, раз плюнуть или новую купить. Но он не чинит и не покупает, и жену не подпускает – мол, она током бьет. Сам стирает! И что такого? Человеку семейное счастье дороже понтов!
Вот с кого пример надо брать, а Андрюшеньку Зязева в такси не туда посадили!
Неприятности начались с самого утра. Раньше будильника разбудила вахтерша – Лялька требует к телефону.
- У Вити высокая температура. Мы остаемся в Розе. Ты приедешь вечером?
Трижды в сутки в Розу ходит служебный автобус от южной проходной ЗСО.
Похмелье чудесным образом мгновенно проходит, головная боль тоже. Только тревога подкатила. Сын наш не часто болеет, чтобы к этому можно было привыкнуть. «Господи, сделай так, - молю, собираясь на работу – чтобы ничего серьезного».
Когда приехал вечером в Розу, Витя спал на диване в гостиной. По квартире разливалась звенящая тишина. Я присел рядом с Лялькой, ни о чем не думая – просто тупо смотрел на укутанного ребенка. О чем грустит Оля? Впервые ощутил нас единым целым - единым бессильным организмом.
- Пошли, - сказала она, - покушаешь.
Я чувствовал себя сомнамбулой до такой степени, что сначала даже не заметил, что в квартире кроме нас кто-то есть. Оказалось, все дома - Женя в своей комнате, тесть в своей, теща на кухне.
- Что тетя Лида сказала? – я не узнал собственный охрипший голос.
- Ангина, - корчит гримасу Лялька.
- Если будешь много гримасничать, появятся преждевременные морщины, - вскользь замечает ее мама.
Я поужинал, Витя проснулся, все собрались в гостиной – там телевизор.
Лялька стала готовить укол, прописанный главным врачом. Увидев шприц, сынуля ударился в рев и бега. Его не очень-то ловили, но гоняли из комнаты в комнату. Наконец, как зайчик к деду Мазаю, кинулся ко мне на руки. Весь в слезах, прижался и спрятал лицо у меня на груди.
- Папочка, я боюсь! – трясется как веточка на ветру.
- Я знаю. Не бойся. Все будет хорошо.
Наклонился и поцеловал мужественный лобик.
Когда в попку воткнулась игла, тельце его вздрогнуло. Сердце мое дрогнуло вместе с ним. Господи, сколько же досталось моему сыну на профилактике туберкулеза! И почему Богу угодно доставать неприятностями маленького человечка – он-то чем согрешил? Может, за грехи родителей? Или родителя? Неужели Ему кажется логичным отыгрываться на потомках? Может, ошибся ты, Боженька? Ошибки случаются – с кем не бывает.
Все это бред, конечно. Люди в наше время вспоминают об Иисусе Христе редко, лишь в самые тяжелые минуты - когда бросает жена, умирают родители или со здоровьем проблемы. С другой стороны, всем нужен кто-то главный, последний (но не профком и райком), к кому можно апеллировать даже без надежды на помощь. Просто знать, что Он есть - и все.
Сын успокоился и притих у меня на руках. Я присел, и все мы смотрим телевизор.
Мне очень нравится бывать у родственников в Розе. Нравится наблюдать за отношениями Лялькиных родителей – они (отношения) вселяют в меня надежду, что и в нашей семейной жизни все может статься хорошо. Вы понимаете, чего я боюсь? Меня страшит то, что спустя какое-то время все в нашей семье непременно скурвится, опошлится, разменяется на мещанский быт, благоустроенность, а после - на дешевые бля..ки на стороне, обоюдное вранье и скандалы. Как это часто бывает.
Вот мой благородный тесть – пусть горный, но инженер: ему стиральную машину починить, раз плюнуть или новую купить. Но он не чинит и не покупает, и жену не подпускает – мол, она током бьет. Сам стирает! И что такого? Человеку семейное счастье дороже понтов!
Вот с кого пример надо брать, а Андрюшеньку Зязева в такси не туда посадили!
-
Автор темыsantehlit
- Всего сообщений: 1520
- Зарегистрирован: 07.03.2018
- Образование: высшее техническое
Re: Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен"
В половине седьмого следующего утра я сел в тот же автобус, на котором приехал, вместе с рабочими ЗСО, живущими в Розе. С теми, кто вместо того, чтобы досматривать сладкие сны, влекут свои тела к станкам, окрасочным кабинам, сборочным конвейерам, пескоструям.
Ловлю себя на меркантильной мысли – токарь-универсал может заработать до тысячи рублей в месяц. Это при моих ста пятидесяти! Стоило шесть лет учиться, чтобы попасть в такой прогар? Делай карьеру, мне говорят. Однако, удивительная она вещь – чтобы достичь ее вершин, начинать надо с самого дна. Хотя, мастер – какое дно? Это начальное звено управления производством. Формально, а по сути, то есть зарплате – самая нижняя ступень социально-производственной лестницы. Меньше получает только стропаль-пенсионер. Да, может быть, еще кладовщица.
Если болезнь задержит сына в Розе, и помотаюсь на рабочем автобусе, пожалуй, додумаюсь до того, что закину диплом к чертовой матери и встану к станку. Утром буду перегаром дышать, вечером резаться в карты и догонять - в смысле, похмеляться. Так без забот жизнь и пройдет – по-шахтерски: уголь стране, получку жене!
Главное достоинство рабочего класса заключается в атмосфере единения и братства на почве пьянства и презрения к начальству. Инженерно-технических и руководящих работников душит жаба карьеризма – им ни к чему корпоративы. Разве только среди равных, в сволочной конторе типа бухгалтерии сбиваются в стаи, чтобы затравить и выгнать из коллектива отбившуюся одиночку.
Я ненавижу производственное пьянство и карьеризм, тупость начальников и примитивность рабочих. Я ненавижу сложившиеся производственные отношения с их бестолковщиной и штурмовщиной. Вот, собственно, и вся моя гражданская позиция. Ибо, пройдя заводской КПП (контрольно-пропускной пункт), тут же настраиваюсь на обычный свой лад – не мною устроена эта жизнь, не мне и менять.
В механосборочном цехе № 44 кроме обычных гари и грохота стояла нестерпимая духота. Я каждый час пил газированную воду из автомата и выходил курить за ворота. Туда-сюда, посидел, подумал – час прошел.
А о чем тут думать?
Об улучшении охраны труда и техники безопасности – это основное для мастера? О выполнении и перевыполнении производственного плана? О новых формах поощрения победителей социалистического соревнования?
Отчего-то подумалось, что совсем оскотиниться можно, если не видеть перспективы – ни своей, ни производства.
В будке мастеров все без сюрпризов – обсуждались вопросы футбола, меню прошедшего обеда, предстоящих летних отпусков, дач и рыбалки. Ситуация, характерная для любого мужского коллектива.
А мне и в этом мнится извечное несоответствие между внутренним миром человека и трудом, которым он занимается. Там неподдельный интерес, здесь унылое отбывание за стаж и зарплату.
Я прислонился виском к стене и задремал. Но прежде чем уснуть, успел подумать о том, что надо искать, искать надо какой-то интерес в работе, иначе хана – умственный застой и, как следствие, деградация к пьянству. Столько примеров!
И еще – надо перестать жрать себя поедом. Какие к черту изыски рецептов семейного счастья? Надо просто больше общаться с женой – смешить, уговаривать, врать, обещать…. Женщины это любят, любят сейчас, а потом все забудут и простят. Лучше быть счастливым, чем справедливым и правильным - весь секрет!
Проснувшись, посмотрел на часы – до конца смены чуть больше часа. Курить больше не хотелось, пить тоже. Хотелось побыстрее оказаться в Розе – чмокнуть жену, прижать к груди сына.
Ловлю себя на меркантильной мысли – токарь-универсал может заработать до тысячи рублей в месяц. Это при моих ста пятидесяти! Стоило шесть лет учиться, чтобы попасть в такой прогар? Делай карьеру, мне говорят. Однако, удивительная она вещь – чтобы достичь ее вершин, начинать надо с самого дна. Хотя, мастер – какое дно? Это начальное звено управления производством. Формально, а по сути, то есть зарплате – самая нижняя ступень социально-производственной лестницы. Меньше получает только стропаль-пенсионер. Да, может быть, еще кладовщица.
Если болезнь задержит сына в Розе, и помотаюсь на рабочем автобусе, пожалуй, додумаюсь до того, что закину диплом к чертовой матери и встану к станку. Утром буду перегаром дышать, вечером резаться в карты и догонять - в смысле, похмеляться. Так без забот жизнь и пройдет – по-шахтерски: уголь стране, получку жене!
Главное достоинство рабочего класса заключается в атмосфере единения и братства на почве пьянства и презрения к начальству. Инженерно-технических и руководящих работников душит жаба карьеризма – им ни к чему корпоративы. Разве только среди равных, в сволочной конторе типа бухгалтерии сбиваются в стаи, чтобы затравить и выгнать из коллектива отбившуюся одиночку.
Я ненавижу производственное пьянство и карьеризм, тупость начальников и примитивность рабочих. Я ненавижу сложившиеся производственные отношения с их бестолковщиной и штурмовщиной. Вот, собственно, и вся моя гражданская позиция. Ибо, пройдя заводской КПП (контрольно-пропускной пункт), тут же настраиваюсь на обычный свой лад – не мною устроена эта жизнь, не мне и менять.
В механосборочном цехе № 44 кроме обычных гари и грохота стояла нестерпимая духота. Я каждый час пил газированную воду из автомата и выходил курить за ворота. Туда-сюда, посидел, подумал – час прошел.
А о чем тут думать?
Об улучшении охраны труда и техники безопасности – это основное для мастера? О выполнении и перевыполнении производственного плана? О новых формах поощрения победителей социалистического соревнования?
Отчего-то подумалось, что совсем оскотиниться можно, если не видеть перспективы – ни своей, ни производства.
В будке мастеров все без сюрпризов – обсуждались вопросы футбола, меню прошедшего обеда, предстоящих летних отпусков, дач и рыбалки. Ситуация, характерная для любого мужского коллектива.
А мне и в этом мнится извечное несоответствие между внутренним миром человека и трудом, которым он занимается. Там неподдельный интерес, здесь унылое отбывание за стаж и зарплату.
Я прислонился виском к стене и задремал. Но прежде чем уснуть, успел подумать о том, что надо искать, искать надо какой-то интерес в работе, иначе хана – умственный застой и, как следствие, деградация к пьянству. Столько примеров!
И еще – надо перестать жрать себя поедом. Какие к черту изыски рецептов семейного счастья? Надо просто больше общаться с женой – смешить, уговаривать, врать, обещать…. Женщины это любят, любят сейчас, а потом все забудут и простят. Лучше быть счастливым, чем справедливым и правильным - весь секрет!
Проснувшись, посмотрел на часы – до конца смены чуть больше часа. Курить больше не хотелось, пить тоже. Хотелось побыстрее оказаться в Розе – чмокнуть жену, прижать к груди сына.
-
- Похожие темы
- Ответы
- Просмотры
- Последнее сообщение