Издать книгу ⇐ Общелитературный раздел

[santehlit]

Тролль чуть не выскочил на берег со спущенными портками – его испуганная голова вдруг показалась над метелками камыша.
- А как ты догадалась?
- Ты забыл, что ведунья я и всегда все про всех знаю.
Тупой тролль на слове ее и поймал.
- Тогда ты должна знать, кто и куда упер этот проклятый Терем.
- Не называй его так, - голос Яги сделался мягким. – Я только что поняла то, что мне надо было понять давно: Заветный Терем можно двигать, прятать и пользоваться им одному. Вот найдем его, отберем и поставим посреди озера. Никто в него тогда не сунется, а мы будем там жить и ни в чем не нуждаться. Если бы эта идея пришла в мою голову раньше, как я сейчас припеваючи жила….
Тролль снова присел, а время спустя во весь рост поднялся и вышел из камышей, подвязывая портки. Ведьма, думая о своем, внимательно за ним наблюдала. Тролль искал Заветный Терем, будто оброненную корзинку – раздвигал камыши, поднимал склоненные ветви кустов.
- Ладно, Заветного Терема здесь нет, и вряд ли он где-то рядом будет. Мне надо вернуться в свою избушку и поколдовать – здесь у меня ничего не получится. Ты готов нести меня назад? – только теперь бежать не придется.
Ее жених ответил не сразу. Он еще раз подтянул штаны и поднял на плечо болтавшуюся помочь. Потом взглянул на невесту исподлобья, как будто заранее испытывая стыд за то, что вынужден будет сказать. Прикусил губу и бесцветным голосом выдал:
- Поехали, моя дорогая…

4

Отсутствие хорошо знакомого, тяжелого, часто болевшего с похмелья и неизвестно где теперь валявшегося предмета на плечах нервировало Корнея Лютого. Ему потребовалось немало времени, чтобы отрегулировать дыхание в груди при отсутствии носоглотки и привести в порядок мысли спинным мозгом, но, в конце концов, напряжение отпустило.
Шум листвы и свист ветра он научился слушать кожей – вот, правда, направление на источник звука не всегда удавалось определить верно. Да и отсутствие зрения досаждало. Он научился видеть опасности и препятствия подспудно – каким-то неизвестным ранее чувством. Организм человеческий – весьма приспособляемая к внешним воздействиям штука. Он научился впитывать кожей необходимые для жизнедеятельности вещества. Иногда просто запихивал пальцами в пищевод личинок, гусениц или червей – все, что можно было переварить не разжевывая.
Побродив в окрестностях Чертова озера, он внезапно понял, что избавление от мук может дать ему Заветный Терем. И Корней отправился берегом Чертовой реки в нужном направлении.
Похрустывали под ногами сухие ветки, шелестела прошлогодняя листва – Лютый шел, тяжело ступая, и сохранял молчание. Вот бы еще говорить научиться – думал неунывающий Корней – и тогда можно жить. Теперь приходится ценить тишину, стараясь не нарушать гармонию утекающего времени – наслаждаться ощущением движения к своей цели.
Лютый внимательно прислушивался к звукам реки и леса. Было бы глупо в его положении дразнить Черта Чертовой речки. Еду-еду не свищу, а наеду, не спущу, - повторял про себя любимую присказку русских богатырей. Пройдя немало пути, он начал беспокоиться – а верно ли он идет? Ошибка может стоить ему долгих блуканий.
Стал размышлять – кто или что ему может подсказать?
Лютый выбрал новую присказку и сменил темп движения.

[santehlit]

Такое нравилось – одним махом всех побивахом!
Если он выбрал верный путь, должна быть стрелка Чертовой речки и реки, на которой стоит город Тверь – как ее? Вот, блин, забыл! Против головного спинной мозг не лез ни в какие ворота – думает медленно, многое позабыл….
Корней положил на путь до стрелки максимум два дня – без сна и отдыха, с питанием и отправлением естественных надобностей на ходу. Дойдет и поспит-отдохнет на берегу – все равно надо будет искать древесный ствол для переправы: он теперь, как открытый сосуд для воды – мигом зальет, что не попадя.
Основную часть пути он, должно быть, уже прошел – напряжение ожидание стрелки двух рек нарастало.
Но вот ноги ступили на песчаный берег. Корней разулся и вошел в воду по колено – побродил вдоль берега туда-сюда, ощутил границу разделения потоков. Перед ним простиралась широкая река. Дошел! Правильно выбрал направление. Совершенство подспудных чувств! – что тут скажешь….
Теперь надо набраться сил, найти на чем перебраться на тот берег. А там вверх по течению пройти, и будет Заветный Терем.
Форс-мажорным обстоятельством может стать довольно быстрое течение. Не то, чтобы трудности в переправе, а просто закрутит-завертит, и потеряешь верное направление, и вернешься на отправной берег, и пойдешь не в ту сторону. Как этого избежать? Надо что-то придумать.
В ладонь шмель попался. Корней машинально сунул его в пищевод и закашлялся.
Пока толкового ничего не придумаю, не стоит пускаться в реку.
Долго думал – ничего не придумав, решительно выдохнул и пошел искать упавшее дерево для переправы. Нашел, запнувшись. Облазил, ощупал – сухое и без гнилья. Обломал ветки, подтащил к берегу, и понял, что потерял ориентацию – то ли он сейчас на берегу Большой реки, то ли Чертовой? Надо снова стрелку искать, Куда пойти? Конечно же, вверх по течению. Корней присел отдохнуть и уснул.
Внутренние стены Заветного Терема были увешены гобеленами, из дерева поделками и холстами картин, которые воображение Вестгара сюда перенесло из княжеского терема. В каждой комнате своя экзотика, впрочем, гармонирующая в общий стиль убранства. Персидские ковры на стенах и полу, скульптуры греческие в углах и коридорах. Бронзовое ажурное литье и стальные поделки свидетельствовали либо о высоком уровне культуры хозяев, либо о высоком интеллекте самого Терема.
Старая Скалка, сидя в кресле-качалке у камина, вязала маленькие шерстяные носочки, разматывая пряжу из большого белого клубка в лукошке. На первый взгляд казалось, она спит, покачиваясь, а спицы в пальцах снуют самостоятельно. Вероятно, накануне она мало спала или много работала, потому что под глазами набухли солидные темные мешки.
Вестгар открыл дверь и вежливо попросил разрешения войти. Удостоверившись в кивке старухи, прошел к окну и опустился на некое подобие огромного мягкого пуфа, стараясь не кувыркнуться с него, как ярмарочный скоморох.
Минуту спустя, пришла Лукерья с кувшином сбитня – налила в кружку и предложила Скалке утолить жажду. Искоса взглянув на Вестгара, по-девичьи засмущалась.
За окном внушительно громыхнул гром приближающейся грозы.
В ту же минуту тишь и благодать покоев Заветного Терема взорвал многоголосый хор детских возгласов и визгов, топот множества ног. Дверь в каминный зал распахнулась и… прежде ребят показались скачущие по полу бельчата и котята, щенята и зайчата… и ежата, и лисята, и волчата…. Потом, собственно, сами дети – расселись на полу со своими четвероногими друзьями.
Последним в каминный зал вошел Болтун, ступая важным генералом – в очках на клюве. Сейчас он будет рассказывать бывальщину…

[santehlit]

Баба-яга попросила тролля остановиться, прежде чем начнет ругаться с ним.
- Ядвига, не начинай, а? – унылым голосом отозвался тот.
- Что значит «не начинай», если ты плетешься, как гусеница. Куда подевались твои хваленые мощь и прыть?
- Так на тебе поезди десятки верст, ты точно станешь гусеницей, - он засмеялся, затем продолжил серьезно. – Послушай, а ведь твоя избушка на курьих ножках вряд ли будет стоять на месте – она не могла куда-нибудь учесать без тебя?
- Без меня не могла, а со мной запросто, но ты не рассчитывай на место в ней – домик мой слишком хрупкий, не для таких великанов, как ты.
- Я донесу тебя до избушки, и ты бросишь меня?
- И не рассчитывай! Мы пойдем вместе искать Заветный Терем – я на избушке, а ты пешком.
- Вот мумия! – в сердцах и вполголоса сказал тролль.
- Поговори у меня еще! Я покажу тебе «мумию»!
Тролль громко икнул.
- Проголодался? У тебя в пещере сушится мясо – давай завернем.
- Может, ты слезешь с меня и хоть немножко пройдешь пешком.
- А может, ты лучше ускоришь шаг и в пещере твоей отдохнем?
- Яга, а ты будешь моей?
- Если нежности хочешь, зови меня Ядвигой – иначе никак.
- Прошлый раз ты превратилась в такую молодую здоровенную бабу – как раз мне подстать.
- Ничего, подождешь – потомись немного: заслужил – втянул меня в это дерьмо.
- Чья бы корова мычала! Сама же якшалась с кем не попадя, а теперь, они, наверное, и твою избушку похитили.
- И про кого это ты говоришь?
- Про твоих ухажеров-оборотней.
- Мне что, напомнить факты из твоей биографии? – скольких ты женщин угробил и съел, пытаясь семью завести.
- Ты чрезвычайно убедительна: я – дерьмо, а ты – невеста моя.
- Вот то-то и оно?! – Яга рассмеялась. – Не забывай об этом.
- Не беспокойся – день и ночь о тебе мечтаю.
- Ну, вот и отлично! Слышишь? – водопад впереди, скоро твоя пещера.
- Смотри какая тропинка! – тебе не удобней ногами пройтись?
- Похоже, ты вымотался совсем – того и гляди мордой в траву рухнешь. Ладно, спусти меня на землю.
Тролль спустил старуху с плеч и уселся, спиной подперев могучий ствол.
- Чуток отдохнем и дальше пойдем.
- Пойду посмотрю, что там на озере, а ты не засиживайся, - и Яга растворилась в прибрежном лесу.
Несчастный вконец измотанный тролль с тоской посмотрел ей вслед и устало прикрыл глаза.
Ничуть не уставшая баба-Яга скорехонько добралась до пещеры, полакомилась тем, что нашла съестного, и завались спать на вонючие шкуры.
Часа три спустя в пещеру завалился хозяин – он пыхтел на каждом шагу, пряча руку за спину.
- Гляди-ка, что у меня есть, - жестом иллюзиониста он извлек из-за спины посиневшего и распухшего утопленника. – Его с порогов сюда занесло.
Некоторое время он наслаждался моментом славы, приглядываясь и принюхиваясь к своей добыче.

[santehlit]

- Славное у меня жилье – в нужный момент подарки шлет. А твоя избушка куда-нибудь завихрилась – скучно ей без хозяйки-то. А может, на розыски твои пошла – аль не приучена?
Тролль отдохнувший и с добычей пребывал в прекрасном настроении…
Район, где стоял дом купца Синбада, носил название Сад Теней. Эта часть города действительно находилась в тени огромной горы, которая возвышалась над южной его окраиной. Здесь селились богатые люди, их дома были очень красивыми. С горы стекал широкий арык – его водой наполнялись бассейны в садах и поливались клумбы цветов. На его берегах в тени горы прогуливались вельможи и богатейшие люди города.
Флора и фауна Сада Теней и ее обитатели составляли разительный контраст с местностью, расположенной за границей тени горы. На ее прохладных склонах и у затененного подножия росли пальмы, магнолии – другие деревья и кусты, свойственные субтропической зоне Земли. Там, где кончалась тень, начиналась пустыня – выжженная солнцем земля. Здесь стояли низенькие глинобитные дома с выгоревшими под солнечными лучами стенами. Здесь селилась чернь и беднота. Здесь обитали бездомные. И никакой растительности кроме чахлого саксаула.
Здесь нашли приют и скрывались от жары в хижине одинокой слепой старухи, некогда бывшей служанкой в доме Синбада, Жасмин и Тимур. Домом, лавками и всем другим имуществом купца завладел его сводный брат Фархад, который знать не хотел свою племянницу и не пускал ее на порог.
Сегодня дочь купца и оборотень-печенег изменили маршрут. Они не пошли к дому отца плакаться и просить милостыню у Фархада. Они отправились к дому городского судьи – кади. У него был огромный дом, как дворец, в Саду Теней с большим количеством стеклянных стен и окон. Конечно же, он был огорожен чугунной решеткой. Охраны у калитки не было, но она была закрыта. Жасмин, взявшись за прутья решетки, заглядывала вглубь усадьбы с надеждой кого-нибудь окликнуть.
Решение обратиться к кади было принято неожиданно для нее самой. Тимур, правда, сразу стал советовать это, как только их отправили восвояси слуги Фархада. Но Жасмин считала – вот дядя увидит, вот дядя узнает и немедленно примет в дом племянницу. Даже поделиться с ней имуществом ее отца.
Они ходили в Сад Теней каждый день, и всякий раз слуги Фархада прогоняли их прочь – грозились вызвать стражников города, которые непременно их бросят в зиндан. Вчера пришли, а на травке у калитки бывшей усадьбы Синбада лежат два охранника с короткими копьями и круглыми щитами – городская стража.
Они не рискнули подойти.
- Завтра идем к кади, - сказала Жасмин. – Если дядя не хочет со мною встречаться, то пусть его заставит судья.
- И дом отберет, и самозванца прогонит, - добавил Тимур.
И вот они в Саду Теней у дома городского кади. Им казалось, что справедливость обязательно восторжествует. И чем больше Жасмин думала об этом, тем сильнее укреплялась в мысли, что обращение к кади – это решение всех проблем. Каким бы дядя Фархад недоступным не был по приказу городского судьи он не сможет не явиться.
Тимур уже научился перекидываться в тигра. Каждую свободную минуту, когда не было риска быть кем-то увиденным, он превращался в полосатого царя зверей и наслаждался красотой своего тела и его всемогущей силой. Ночами он охранял Жасмин, лежа у порога ее комнаты. Такого преданного охранника не было и у самого падишаха. Огромный могучий зверь стал его существом – ум и осторожность тигра теперь присутствовали в человеке-оборотне.
Непонятно почему, но шелест жестких листьев на пальмах в саду кади показался сейчас Тимуру каким-то зловещим. Отчего-то вдруг стало покалывать в затылке.
В саду и возле дома не было никакого движения. Жасмин медленно выдохнула, чувствуя странное облегчение. Ей вдруг расхотелось беседовать с кади. Она решила вернуться в хижину, ставшую ей кровом, до наступления жары, но посмотрев на калитку, решила подойти. Она была закрыта, что ровным счетом ничего не значило.

[santehlit]

- Может, мне перелезть и поискать слуг? – предложил Тимур.
- Предположим, найдешь их – что дальше?
- Скажу, что к кади искать справедливости пришла дочь Синбада, купца Бухары.
- Может, он не захочет меня принять? В конце концов, он ничем не обязан ни мне, ни отцу – и это его право.
- Да, но он кади – он должен встать на защиту справедливости. Подожди…
Тимур ловко взобрался по ажурной ограде и спустился на той стороне.
Помахав ей рукой, он пошел по дорожке, мягко ступая и озираясь.
Жасмин вздохнула и подумала, что все идет к лучшему. Разумеется, ей хотелось бы добиться справедливости от кади и вернуть себе имущество отца. Однако, если этого не получится, она не пропадет – с ней верный и надежный друг, готовый рисковать ради нее. Она с нежностью посмотрела на оборотня, который уже почти скрылся среди цветов, росших по обеим сторонам дорожки. Может ли он подвести ее в какой-нибудь критической ситуации?
Ответ был слишком очевиден – Тимур без колебаний бросится ей на помощь.
Жасмин улыбнулась, удивившись своей глубокой уверенности. Впервые с тех пор, как она увидела его в ватаге оборотней Кочубея, она начала понимать, что Тимур рядом с ней не просто так – это судьба. Конечно, брак с безграмотным и безродным кочевником, ставшим оборотнем, было не совсем то, к чему готовил ее отец. Но отца нет. А дядя заграбастал его имущество. И они оба сейчас бездомные.
Честно говоря, Тимур смог бы прожить без нее – снова вернуться в кочевники или стать воином, или разбойником, может даже атаманом разбойников. А она? Что она может одна и без денег отца. Ее красота скорее проклятие для бедной девушки. И ничего кроме нее Жасмин не может предложить преданному Тимуру.
А если кади поможет ей вернуть богатства отца, Жасмин не оставит Тимура в бедности и грязи. Она введет его в свой дом и станет ему женой. Тимур будет заниматься торговлей, как ее отец, а она сумеет привнести в их отношения то, что не купишь ни за какие деньги – превратит роскошный дворец отца в истинный домашний очаг.
Если только он захочет на ней жениться.
Время шло. Тимур не появлялся. Что-то произошло?
- Эй! – закричала Жасмин, беспокоясь. – Кто-нибудь, отзовитесь!
Птицы порхают и поют, цветы благоухают, бабочки над ними летают – все спокойно в саду кади.
Жасмин еще немножечко подождала.
Наступил дневной пик жары. Город совсем обезлюдел.
Решайся, - уговаривала сама себя Жасмин. – Не собираешься же ты всю жизнь стоять здесь и звать слуг кади. А может, Тимур сейчас в опасности?
Еще раз оглядев сад и пустынную улица, Жасмин стала подниматься по ажурной ограде из чугуна. Вскоре она оказалась на другой стороне и осторожно ступая по дорожке, вымощенной белым камнем, пошла к пышному дому кади.
Интересно, кто живет в такой роскоши – добрый человек или плохой?
Маленькая пестрая пташка села ей на плечо. Первый раз, как они с Тимуром покинули Заветный Терем Жасмин рассмеялась.
- Ты откуда, чудо земное?
С птичкой на плече идти было веселее и можно было перебороть нарастающее в девушке беспокойство. Уж очень неуютно чувствовала она себя в чужом саду, а теперь доме, ступив на широкую мраморную лестницу, ведущую внутрь дворца.
Впереди был фонтан. Черная вода в несколько струй била под потолок, и падала в круглый бассейн. У Жасмин перехватило дыхание. Черная вода! В жизни она не видела ничего подобного. Вон и пташка вспорхнула и улетела.

[santehlit]

Жасмин хотела попробовать ее на ощупь, но ощутила тошноту.
Вода не просто была прохладной – от нее исходили волны леденящего холода, пронизывающие до костей. Она приковывала взгляд, не давала возможности отойти прочь.
- Эй! Есть кто-нибудь? – крикнула девушка. – Тимур, отзовись.
Эхом откликнулась анфилада открытых дверей дворца.
Жасмин решила – только так надо действовать, чтобы избавиться от влияния черной воды – склонила голову и бросилась вперед. Пробежала три распахнутые двери, свернула куда-то, потом еще – подальше прочь, лишь бы не видеть фонтана с черной водой.
Остановилась, когда почувствовала, что заблудилась.
Везде, где она ступала, когда бежала, было роскошным убранство и не было никого.
Чей-то мягкий, бархатистый голос проговорил откуда-то с потолка:
- Я рад тебя приветствовать, красавица, в своем доме.
Жасмин огляделась. В комнате, где она сейчас была, росли в кадках пальмы и свисали со стен вьющиеся растения в горшках. Их цветы наполняли воздух тонким ароматом. В ажурные окна с мозаичным стеклом лился золотистый солнечный свет. Но было прохладно.
- Иди прямо в дверь и никуда не сворачивай, - все тот же голос. – Тебя ждет накрытый стол. Попей, поешь, отдохни и ничего не бойся – ты моя гостья.
Жасмин пошла и нашла стол, накрытый изысканными яствами.
- Я благодарю вас, - сказала девушка и села обедать, так как в последнее время всегда была голодна.
- Я вас ждал, - сказал голос. – Я давно не видел женщины такой сказочной красоты. Вы как небесная звезда!
Проглотив пережеванное, Жасмин спросила:
- Спасибо, приятно, но я не одна. Раньше меня в ваш сад залез и прошел в этот дом мой спутник – где он?
Голос хихикнул:
- Где и положено быть вору – в зиндане.
Жасмин, откусив по кусочку от рассыпчатого хлебца и сладкого манго, торопливо стала жевать…
- Простите меня, я умираю с голоду.
- Ешь, дитя, не торопись: все, что на столе – твое.
Жасмин, прожевав, сказала строго:
- Мой спутник не вор – мы искали кади.
- Кади – мой брат, он скоро придет, - мягко сказал бархатный голос и продолжил, посуровев. – Ваш спутник – вор, и брат прикажет его казнить.
- Но он не вор, - поперхнулась куском жареной рыбы Жасмин.
- Раз ограду перелез, значит вор – его надо судить.
- Я тоже не в калитку вошла.
- Ты моя гостья.
- Пусть он тоже станет вашим гостем.
- Нет!
- Прошу извинить меня, - Жасмин выплюнула в ладонь недажеваный кусок и положила на стол. – Если вы считаете моего спутника вором, я не буду вашей гостей. Скажите, где можно дождаться вашего брата кади?
- Если вы насытились, дитя, пройдите в покои.
- У вас прекрасный дом, - сказала Жасмин, идя по пути, указанному таинственным голосом. – Такой уютный.
- Спасибо. Оставайтесь хозяйкой в нем.

[santehlit]

- Разве кади не женат?
- Я холост.
- Но вы все время прячетесь… Я бы хотела увидеть своего жениха.
- Еще не время.
- Вы заколдованы?
- Возможно.
- А я поцелуем вас расколдую…
- Весьма вероятно.
Жасмин прилегла на роскошный диванчик и призадумалась. Потом встрепенулась.
- Вы, наверное, очень сильный, если справились с моим спутником.
- Я и пальцем его не тронул – его слуги связали.
- А много их?
- Полон дом.
- А где же они?
- Вы хотите их видеть?
- Нет, сначала покажите мне моего спутника.
- Сначала мы дождемся моего брата, - был ответ.
Кади пришел. Увидев Жасмин, вежливо поздоровался.
- Я всегда надеялся, что когда-нибудь ко мне обратится человек, такой чистый и прекрасный, как цветок оазиса в пустыни. Я с радостью ему помогу. И вот ты здесь.
Выслушав жалобу девушки на коварство и подлость дяди, захватившего имущество ее отца, кади покивал головой, но ничего не сказал. Некоторое время они сидели молча в тени на террасе, прислушиваясь к серебристому плеску воды фонтана. Наконец, Жасмин не вытерпела:
- Дядя начал охотиться за мной, и мне нужна защита. А голос в этом доме, назвавшийся вашим братом, приказал слугам схватить и бросить в зиндан моего единственного защитника. Не могли бы вы освободить его?
Кади замахал руками:
- Что ты! Что ты! Об этом не может быть и речи. Я не могу здесь ничего.
- А кто может?
Толстый потный кади как-то странно посмотрел на нее.
- Конечно, мой брат Мустафа. – сказал он неуверенно. – Я попробую решить твои проблемы с наследством. Если у тебя нет никаких средств, ты можешь пока пожить здесь – в обществе моего брата. Он никуда не выходит из дома – таково наказание аллаха. Я много раз приглашал к нему докторов, но им так и не удалось излечить его от болезни. Быть может, ты его как-нибудь утешишь.
Он немного помолчал и добавил:
- Прошу тебя, когда увидишь Мустафу, не пугайся. Поверь, он сердцем очень добрый человек.
- А чем он болен?
- Проказой – волею аллаха.
Жасмин вздрогнула.
- Но это заразная и неизлечимая болезнь.
- Я знаю, девушка, знаю, - кади со стыдом отвернулся.
Вдруг разом, как по команде, появились слуги. Миниатюрная индианка, закутанная в сари по самые глаза, склонилась перед ней:
- Господин просит вас пройти в его покои.
В комнате, куда Жасмин прошла вслед за ней, было сумрачно и приторно пахло благовониями. Альков был прикрыт парчой. Служанка откинула его, и Жасмин вздрогнула, увидев на ложе изнуренного худобой старика. Он смотрел на нее пристально и злобно. Это был Мустафа, пораженный проказой.
В первое мгновение Жасмин растерялась, потом поклонилась и сказала:

[santehlit]

- Я не целительница, я не смогу вас излечить.
Когда ее глаза привыкли к царившему в комнате полумраку, девушка начала различать лицо брата кади. Первым, на что она обратила внимание, были постоянно слезившиеся глаза с сероватыми белками и отвисшими нижними веками. Прогнивший нос потерял всякую форму; губ почти не было. Глядя в лицо старику, Жасмин почувствовала, как страх схватил сердце железной рукой.
Мустафа откинул прикрывавшее его шелковое покрывало, и девушка увидела истощенное пораженное язвами голое тело.
- Хорош женишок? – спросил Мустафа скрипучим голосом и усмехнулся безгубым ртом.
- Я не пойду за вас, - смутилась Жасмин. – Но смогла бы помочь…
- Как понять тебя, цветок оазиса? Ты вошла и сказала, что не целительница и не сможешь меня излечить. Теперь утверждаешь, что замуж не хочешь, но можешь помочь.
- В той стране, где мы были с отцом, есть Терем Заветный, исполняющий все желания. Он наверняка бы смог вас излечить.
- Благая весть! – прохрипел старик. – Что это за мир, в котором человек страдает, и никому до этого дела нет. Прочь из него скорей! Мы немедленно снаряжаем караван и едем в страну, где даже дома исцеляют!
Вот так бывает – думала Жасмин – роскоши через край, а счастья нет, потому что здоровья нет.
Действительно, внутреннее убранство дома брата кади создавало впечатление невероятного богатства, утомительного в своем бесконечном золотом мерцании. Оно поражало воображение, несмотря на то что Жасмин сама была не из бедной семьи, и дом ее отца был не последним по красоте в городе.
Но, с другой стороны, ее можно было понять – ведь сейчас она ютилась в бедной лачуге одинокой слепой старухи и поднялась в Сад Теней из трущоб. И если кади ей не поможет вернуть дом и богатства отца… Впрочем, появилась возможность вернуться на Русь – к подружке Лушке и ее друзьям в их Заветный Терем. Удивительный Заветный Терем! Неудивительно, что так загорелся брат кади Мустафа в нем побывать и излечиться его чудесной силой.
В одночасье огромный дом-дворец наполнился шумом – суетой и движением. Укладывались в сундуки и корзины товары для торговли, и вещи необходимые в пути. На заднем дворе появились лошади и верблюды – их ржание и особенно рев кораблей пустыни постоянно пугали Жасмин.
Девушка потребовала, чтобы из зиндана освободили Тимура.
Почти все стены дома Мустафы были исписаны картинами. Увидев на одной из них замысловатую вязь арабского письма, Жасмин прочитала ее и запомнила, решив использовать при случае.
- Милосердие, Щедрость, Верность и Благоразумие – все до единой добродетели необходимы, чтобы войти в Заветный Терем, - сказала она Мустафе строго, но в глазах плясали озорные огоньки. – Начни с Милосердия и освободи моего спутника.
- Чушь, - решительно возразил кади. – Откуда твоему Терему знать про узника в зиндане нашего сада?
- Это не простой Терем, а Заветный, - тихо возразила Жасмин.
- Тогда зачем туда ехать, если он может исполнить любое желание человека, обладающего добродетелями. Твой спутник знает, где этот Терем?
Жасмин кивнула, хотя ее сердца коснулась тревога.
Неожиданный дождь прервал допрос кади. Все обитатели дома и гостья в их числе кинулись к дверям, чтобы посмотреть-порадоваться такому редкому в этих местах явлению. Дождь не просто дышал прохладой – он был холодный. Жасмин подумала – как неуютно сейчас Тимуру в яме без крыши. А дождь, казалось, и не думал прекращаться.

[santehlit]

Так и не дождавшись его окончания, братья и гостья сели обедать. И кади продолжил свой допрос. Душа Жасмин была так же мрачна, как и свинцовое небо над крышей дома. Она понимала, куда клонит кади, и ей уже не хотелось ни его помощи, ни дома отца с его лавками – ей больше всего хотелось вернуться на Россь к друзьям в Заветный Терем. Но кади, допросив ее, уже убеждал больного брата не рисковать здоровьем, преодолевая трудности похода в страну лесов и снега. Достаточно, по его мнению, отправить за целебным зельем в Заветный Терем спутника Жасмин, оставив девушку заложницей.
Жасмин приуныла совсем, видя как Мустафа внимает и кивает своему брату. Ей нечего делать ни в этом городе, ни в этом доме. Бухара с ее блеском и нищетой скорее отталкивала, чем тянула к себе. Дом, лавки с товарами, деньги отца не казались милей ей тех мест, где он пропал. Было бы лучше, если она не возвращалась сюда, а с помощью Заветного Терема попробовала отыскать отца. Это были пустые надежды – вернуться на родину, где нет друзей, а лишь враги и завистники. Она хочет вернуться на берег лесной реки и броситься в объятия подруги. Там у нее навсегда остались минуты радости и веселья. Без отца ей Бухара родная не мила.
Принять решение было нетрудно, совсем иное – начать действовать.
Жасмин пыталась вмешаться в разговор двух братьев.
- Мы можем напрасно потерять время, отправив к Заветному Терему одного Тимура.
Мустафа напрягся, а кади возразил:
- Если в дороге кто-нибудь узнает, что ты – прокаженный, никакая стража тебя не спасет. Так что не стоит рисковать. Если посланный нами не вернется, то уж тогда….
Мустафа закивал.
А дождь все шел и шел, заливая землю потоками – просто ливень какой-то, водопад…
Жасмин забеспокоилась:
- Сейчас зиндан ваш зальет, и спутник погибнет мой.
Братья переглянулись. Кади кликнул слуг и приказал достать из зиндана пленника.
Привели мокрого с головы до ног Тимура. Он жестом остановил кинувшуюся было к нему Жасмин:
- Ты запачкаешься, принцесса.
Девушке стало стыдно перед ним – она опустила голову и вернулась на свое место за столиком.
- Хочешь есть? – спросил кади.
Он взял со стола тушку жареного голубя и бросил Тимуру. Оборотень съел птицу в мгновение ока, как кусок хлеба, не отделяя костей.
- Хороший воин! Сильный воин! – похвалил кади. – Степняк?
- Печенег, - сказал Тимур, облизывая пальцы, перепачканные жиром и глиной. Потом перевел дух – он, наверное, не дышал, когда жевал и глотал.
- Нравится девушка? – спросил кади, кивнув на Жасмин.
- Был бы ханом, женился.
- Ты можешь ее заполучить, если вылечишь моего брата.
- Я не лекарь, а воин, - бросил Тимур на кади взгляд полный ненависти.
Толстые пальцы судьи нервно переплелись.
- Ты был на Росси? Видел там Терем Заветный? Сможешь туда вернуться и выполнить мою просьбу? Что молчишь?
- Я не могу понять, что ты имеешь в виду – язык твой такой двусмысленный.
- Я хочу тебя отпустить, чтобы ты нашел на Росси Заветный Терем и исцелил от проказы моего брата и эту девушку.
- А разве она больна?
- Сейчас заболеет, - сказал со злобой кади и кивнул брату.