Яков Есепкин Готическая поэзия ⇐ Современная русская литература

[Leda]

* Ничто не входит в сердце человека с такой ледяной силой, как точка, поставленная вовремя. Минимализм Есепкина вызывает у читателя эстетический шок

Яков Есепкин

Застолья с мраморными нимфами в августе

Тринадцатый фрагмент

Тронный август, сияй и гори,
Твой шатер будет ангелам сниться,
И во вретищах славны цари,
Что по смерти золотой цениться.

Набегут ли юдицы — пеять
И юродствовать в хладности камор,
Над столовьем пустым вопиять:
Затечет яд со хлебов на мрамор.

Нимфы сада одно золоты,
Пировые ль не встанут из тлена,
Яко вновь чрез всетемные рты
Дочек Тийи лиется белена.

Четырнадцатый фрагмент

У Саррот -- золотые плоды,
Фрэнсис помнит власа Береники,
Августовские благи сады,
Здесь нас мнят Женевьевы и Ники.

Сдвинем кубки теснее, Француз,
Выпьем яду за шум постмодерна,
Царскосельских пленительных муз
Ныне ветхая сень эфемерна.

Август нам ли виденья и шлет,
Их тая в хладе мраморных веток,
Сколь немолчен валькирий полет
Над сиреневой тьмой статуэток.

Девятнадцатый фрагмент

Морта властная холод патер
Накаляет огонем жаровен,
Ломки абрисы бледных гетер,
Дивный пир сновиденьям и ровен.

Маком тусклым увиты столы
Вековые, чадятся лампадки,
Ан Цилии откупно белы,
На серебро лишь темное падки.

Иль очнемся — в цветницах виньет
Снов картены и мы не глаголем,
И аурность о хлебах тлеет,
Сотемненных всемлечным уголем.

[Leda]

* «Мраморные сады» Есепкина переизданы в Канаде

Яков Есепкин

Застолья с мраморными феями у Кибелы

Девятый фрагмент

Мускус вьется над хлебами, сад
Бледных гостий небесных встречает,
Где твое и лилейники, Ад,
Нас пировие звездное чает.

Вновь обносят еминой столы,
Негой дышат еще ль Таормины,
Где цветочные феи белы
И чудесны их платьев кармины.

Оглянемся — в лекифах цикут
Белый пламень, умолчны Эолы,
И сквозь усны фиванок текут
Воск и мирра на хладные столы.

Одиннадцатый фрагмент

Дев ли мраморных сад холодит
Ветхой сенью, гранатовой тьмою,
Палантины белых Афродит
Оточенны Кибелой самою.

Иль утешно лилеями тлить
Изваянья, к еминам одесным
Юн влекут, феи тщатся мелить
Барву платиев хмелем чудесным.

Днесь и некому вина алкать,
Мглой поят лишь Вероник и Далий,
Чтоб в астрийских пустынях искать
Гоям тени их легких сандалий.

Двадцать восьмой фрагмент

Темный мрамор столовий дарит
Гостьям небесей звездную млечность,
Вновь асийский лиется нефрит,
Цин тенета следят червотечность.

Золотыя менады, вино
Именинное паче арака,
Хлебы в цедре угольной давно,
Феи бледные чают лишь мрака.

Станет Господе нощно белить
Хладный угольник емин истечных,
И позволят каменам целить
Соваяния граций увечных.

[Leda]

* Элитарный русскоязычный писатель-нонконформист входит в круг литераторов, претендующих на нобелевское лауреатство

Яков Есепкин

Застолья с нимфами и гетерами

Пятый фрагмент

В пировые -- нас ангели ждут,
Хлебы пышные феи меловят,
Девы-лилии яства блюдут,
Моль златую иродицы ловят.

Суе петь гермы вечности, нег
Чаять спящих царевен, заколки
Им дарить, хладен елочный снег,
Мчатся туне каморные волки.

Иль увиждит Господе -- тлеют
Розы Ада о нощной емине
И юдицы иродные вьют
Снов тенета на червной лепнине.

Семнадцатый фрагмент

Иль асийский фарфор отемнить,
Девы чают лишь пира истому,
Одесные меловницы нить
Будут весть по начинью златому.

Яства царские, маковый хлеб,
Роскошь славской емины, патеры
С дичью нежной, чаруется Феб
Див шелками, в альковном гетеры.

Се и мы о цветах и угле
Платьев фей восстоим — тени аки,
И горят на золотном столе
Цинтий бледных червовые маки.

Двадцать второй фрагмент

Млечность емин в ритонах и яд,
Пировые одесно мерцают,
Хлеб черствеет на столах фийяд,
Веи граций ли тени зерцают.

Юны темные мирру несут --
И куда, изваянья ночные
Мглой точатся, их Аи ль пасут,
Денно свечи каждя ледяные.

Тускл и мрамор эдемских садов,
Бляди фурий пугают икотой,
Где червицу всенощных плодов
Мы соводим холодной золотой.

[Leda]

* Один из творческих парадоксов гениального художника в том, что монументальный семисотстраничный торжественно-скорбный «Космополис архаики» эфемерен и минималистичен

Яков Есепкин

Застолья с нимфами и тенями юдиц

Седьмой фрагмент

Лето, лето Господнее, тлей
О нагорных садовьях и арках,
Нет успенных царевен белей,
Днесь вольготно им с феями в парках.

Иль опять соберемся вкушать
Золотисто-пурпурные хлебы,
Станут ангели нас оглашать,
Будут маковы яства у Гебы.

Ан очнемся — белых Женевьев,
Иреник ли темнеют картены,
Где во мраморной сени дерев
Мы уголем писали катрены.

Одиннадцатый фрагмент

Воскричим ли — из пятых углов
Лишь порфирная моль налетает,
Это блеск именинных столов,
Тень емин меж амфорников тает.

Се юдицы о темных шелках,
Се и дочери их юродные,
Свечки держат во хладных руках,
Яды антики мнят ледяные.

Ах, Господе, оне ль нас и жгли
Августовскою барвой тлеенной,
Черных лилий тисня уголи
В алавастр на трапезе вседенной.

Девятнадцатый фрагмент

Иль пировий леканы целы,
Нимф альковных темнят вуалетки,
Хлебоимны у Коры столы,
Дичь нежна, пышут мглой тарталетки.

Яду мало иродицам, тьма
Их пьянит, бляди утром икают,
Се и с чернью златая хурма,
Феи Ада им вновь потакают.

Оглянемся — мраморник всепуст,
Кельхи стольные жжет червоядность,
И на яства точатся из уст
Пьяных Цилий белена и хладность.

[Гость]

* Культовый ночной певец героики поражений

Яков Есепкин

Застолья с нимфетками и меловыми царицами

Восьмой фрагмент

Траур носят Цилии по нам
И юродно ж оне веселятся,
Пьют зане, доверяются ль снам,
Денно мертвой водою целятся.

То ли в чашах лавастровых яд,
Наши дочери алчно столовье
Вновь оводят зеницами, хлад
Пирование жалует вдовье.

Иль очнемся: фиады белы,
Меж камен хор нимфеток всепьяных
И течет на пустые столы
Цветь со вишен истемно-багряных.

Десятый фрагмент

Нимф ли мрамор асийских стольниц
Манит хмелем, веселых гризеток,
Се ледовые перси блудниц,
Се и ядная тусклость розеток.

Иль полночных тенет благодать
Нас вином и хлебами одарит,
Феям эти ль пиры соглядать,
Аще Морта на них государит.

Будут емины маков алей,
Тьмы и воска истечней даянья,
Где о хлебах и в сени аллей
Млечных граций тлеют изваянья.

Семнадцатый фрагмент

Яко август исходен и хлад
Выбил цветию заводи Леты,
Благо минем ли сумрачный Ад,
Пусть в шкафах тлеют гарпий скелеты.

Фей Илифии, чар вековых
Убежим, к нощным пирам явимся,
Тусклы веи цариц меловых,
Со юнетками ими ль дивимся.

Что ж уста златовласых Годив
Немы, внемлют фиады минорность
И на лядвиях мраморных див
Мгла тиснит черных лилий узорность.