Яков Есепкин Готическая поэзия ⇐ Современная русская литература

[Leda]

* Культовая фигура всемирного Интернета, писатель номер один в России


Яков Есепкин

Застолья последнего лета

Десятый фрагмент

Стимфалийские птицы клюют
Червный мак о столовой емине,
В купах ярких тенета виют,
Феи Ада легки на помине.

Иль сочествовать нас им велят
Днесь еще меловые царицы,
Хлебы пышные ядом белят,
Отемняют златые корицы.

Будем пить, Габриэль, аще мгла,
Яко несть и теней одеонных,
Круг пустого зерцая стола
Мертвых нимф во хламидах червонных.

Девятнадцатый фрагмент

Снова грации нощно ведут
Нить златую по тусклым фарфорам,
И кофоны воителей ждут,
И слетаются ангели к хорам.

То ли пиршество ломких теней
Зрит Ювента: июль, именины,
Стынут яства, уголя темней
Ночь, шкатулками бредят менины.

Иль очнемся -- лекифы полны
Ядом, гурии, нить исплетая
И белясь, виждят райские сны
И течет в них арма золотая.

Двадцать восьмой фрагмент

Иль пируем у Низы, канфар
Млечней тени Грааля, юнетки
Яства носят ли, див будуар
Тьмой влечет, крали ищут монетки.

Заносите к столам и вино,
И асийских десертов леканы,
Пусть блудницы едят, мы одно
Яд пием, травят юношей Ханы.

И гиады опять набегут --
Мазать хлебы серебром, в тенета
Кущ ночных барву лить, яко жгут
Их даянья последнего лета.

[Leda]

* Есепкин в одиночку заместил «малых гениев» (Катаев) Серебряного века, включая Мандельштама, Пастернака, Ахматову и Цветаеву

Яков Есепкин

Застолья с аонидами и феями

Третий фрагмент

От урочеств письма аонид
Нежногласые девы рыдают,
Замков маковки темный Аид
Кроет мглой, их оне ль соглядают.

Цвет граната на хлебах истлел,
Ан пеют золотые фурины,
Кто с даяньями нищих жалел,
Слушай, слушай и фей окарины.

В снах полночных Господе узрит,
Как тоскуют рапсоды о лете
И холодный лиется нефрит
Над столами во траурном цвете.

Девятый фрагмент

Темной пудрою купы дерев
Августовская ночь украшает,
Фей цветочных и каменных дев
Морта к вечным пирам оглашает.

Иль мы таинства ночи полны,
Сада негой и звездностью дышим,
Фавориток холодной Луны
Виждим тени, окарины слышим.

И начнут их ваянья тлееть,
И у Ирода черствые хлебы
Превратятся в колонную цветь,
Совиющую черные небы.

Семнадцатый фрагмент

Пировые ль, столовия тьмы
Феи Ада беленой меловят,
Иль вскричим: это, Господе, мы,
Тще ли ангелы нам прекословят.

Соявимся как есть о белых
И угольно-червонных лилеях
Меж иродиц веселых и злых,
Яд цветочный сбивавших в келеях.

Ах, Господе, порфирный Твой хлеб
Дышит мглою на столах у Цилий,
Хоть запомни обручников неб --
Во рядне и с букетами лилий.

[Гость]

* Майринк, Джойс, Белькампо, Сартр, Кундера. Гамбургский счет едва ли не бесконечен. Есепкин — в этом порфировом вневременном списке равновеликих


Яков Есепкин

Застолья с богинями и гетерами

Седьмой фрагмент

Благодатной аромою тьмы
Сад чудесный юдоль овевает,
Это мы, это, Господе, мы,
Узри нас, яко вечность бывает.

Иль еще именинных столов
И не вспомнят мраморные девы,
Ржав ли меч от повинных голов,
Круг ваянья тлеют иль деревы.

И Господе со тусклых цветниц
Всех увидит чрез пламень меловый,
И в истечную барву стольниц
Прелиет хлад угольно-червовый.

Одиннадцатый фрагмент

Гела ядом ли фей опоит,
А и туне давиться блевотой,
Вечный столпник иль горний пиит,
Наполняй кубки с темной золотой.

Будем ангелей хлебы вкушать,
Лучезарные славить кармины,
Станут к пиршествам нас оглашать
Всенебесных земель Таормины.

Собиется юдольная злать,
Нимфы лилий бегут чар Фаенны,
И одно воскричим — исполать
Снам богинь, в коих мы нетлеенны.

Двадцатый фрагмент

Иль небесность богини ценят
Юных дев на откупных монетах,
О серебре истечном звенят,
Лето славя, фурины в тенетах.

Боги, боги, чаруйте одно
Пировые ли, нимф изваянья,
Где лиется по уснам вино,
Уснам пленников их обаянья.

Туне жалобить царских шутов,
Яко мела белее гетеры
И со мраморных ангелей ртов
Цветь и мирра текут на патеры.

[Гость]

* Сборник статей международных авторов о «Космополисе архаики» Есепкина, давно ставший библиографической редкостью, отцифрован в Российской государственной библиотеке

Яков Есепкин

Застолья с богинями и цветочными феями

Второй фрагмент

Из цветочных фарфорников яд
Бледным дивам Эреб наливает,
Мы ль опять у коварных гияд,
Тьму пием, яко вечность бывает.

Сад июльский, огранку тенет
Вижди, вижди хотя бы мгновенье,
Именитств горше этих ли нет,
А и сладко Чумы дуновенье.

Иды вновь от стола и к столу
Носят барву темнеющих циний
И в десерты фамильные мглу
Щедро льют со ледовых начиний.

Седьмой фрагмент

Уз июльских чудесный хрусталь
Обиет хладной цветию млечность,
Вкус граната и помнят уста ль --
Се вина и пировий истечность.

Бледных пассий живит ли кармин
Чаш столовых, в небесном гетеры,
Ах, несите, менады, емин
К хлебам тьмы золотые патеры.

Млечный цвет осыпаться готов,
Соваянья пируют у Гебы,
И течет изо пламенных ртов
Фей гранатовых блеклость на хлебы.

Десятый фрагмент

Тлит патеры златая арма,
Дичь волшебна и в мускусе фляки,
Тьмы ли чают богини письма,
Откупоривай, нощь, арманьяки.

Нас к хлебницам гиады зовут,
Мглой тушуя серебро даяний --
Хлеб, емины ль, корветы плывут
Мимо гостий умолчных ваяний.

Иль очнемся: Цилии следят
Фей небесных из чермного тюля
И десертные вишни ядят
С гнилотечною барвой июля.

[Гость]

* Только в интеллектуальном андеграунде (Интернете) поверх барьеров табуированной маргинально-астенической книгоиздательской системы

Яков Есепкин

Застолья с дивами и юродицами

Одиннадцатый фрагмент

Шелк одесный менад овиет,
Их заманят к столовьям креманки
И глинтвейн, о цветницах виньет
Ночь у Коры пеют нимфоманки.

Ан ломятся от емин столы,
Барву с ядом рифмуют алкеи,
Герцогини сугатные злы,
Кремом хлебы и мажут лакеи.

Цвет гранатовый льют зеркала,
Всяк пирующий днесь упоенный
Тьмою червной и полночь бела,
И в десертниках воск нетлеенный.

Семнадцатый фрагмент

Август вновь белокаменных дев
В золотую парчу одевает,
Меж садовых цветниц и дерев
Им волшебные сны навевает.

Несомерных цветочных тенет
Днесь еще прелиется охлада,
Розовей тех угольников нет,
Чуден мрамор сего вертограда.

Отчего же, Господе, снуют
Юродицы о шелках нимфеток
И холодную мирру лиют
На рамена златых статуэток.

Двадцать пятый фрагмент

Яд и мрамор никейских стольниц
Во очесах ли тусклых эриний,
Денно жар августовских цветниц
Фей манит к хладной барве начиний.

Урожайною веет армой,
Дивны яства, червовы мускаты,
Се ль пиры у царицы самой,
У всещедрой богини Гекаты.

Хлебы имут патеры фийяд,
Сребровласые девы неречны,
И в лекифиях битых лишь яд,
И амфорники ветхие течны.

[Гость]

* Апокрифический позднесоветский основатель Вольной школы мистерии и эсхатологии

Яков Есепкин

Застолья с каменными девами и богинями

Тринадцатый фрагмент

В пировых меловницы ведут
Ядно-тусклую нить по еминам,
И столовия Морты блюдут,
И вседарствуют угль кераминам.

Иль сюда звали нас ангела,
Гои темные, ночи княгини
Дышат хмелем щедрого стола,
Цветью неба манят их богини.

Сим Церера ль жалеет хлебов,
Яства пестит аурность златая,
И текут с беломраморных лбов
Мел и барва, уголем свитая.

Шестнадцатый фрагмент

Бархат августа купы дерев
Холодит, сень теней их всеярка,
Соваяния каменных дев
Убегают из млечного парка.

Нас еще ли юноны следят,
Оглашая к пирам, жгут цветницы
Неб уголем, ан мимо летят
Златовласых богинь колесницы.

Се и мы о тенетах лилей
Зрим усадебных арок виньеты,
Где в порфировом хладе аллей
Тают мраморных див силуэты.

Двадцатый фрагмент

Пей, Моцарт, из келихов ночных,
Белы хлебы, одесны корицы,
Ядов антики ль несть ледяных,
Чают нас меловые царицы.

Кто и яду еще не таит,
Всякий ангел у Борджиа в доле,
Что шумит за пиитой пиит,
Суе речь о высоком глаголе.

Ан очнемся — камены милы,
С гоем ночи пиют безголовым
И угольность цедят на столы,
Оведенные мелом червовым.

[Leda]

* Новинки книжной ярмарки non/fictioNВесна (10-13 апреля, Москва) -- блеклое подобие выдающейся неоклассики Есепкина, созданной гением два десятилетия назад

Яков Есепкин

Застолья с млечными тенями

Одиннадцатый фрагмент

Фей атласных Кармента манит
Прорицаньями славского лета,
Кто и был на миру именит,
Лей вишневую млечность в тенета.

Иль богини от нас без ума,
Оды внемлют, где челядь пирует,
Нам Кибела мирволит сама,
Век атрамент угольный дарует.

Хлеб черствеет, менады темны,
Шумны гои седьмого колена,
И течет во фамильные сны
Пирований июльских белена.

Пятнадцатый фрагмент

Златом с чернию внове поят
Дионисии млечных старлеток,
Иль хмельные пажи утаят
Яд о кремовой мгле тарталеток.

Ах, на гермах ли каменных дев
Соваянья, пируйте, юноны,
Восхищают Адилий и Ев
Днесь земли и небес Парфеноны.

Се и мы ль в будуарах у Хан,
Желть цедящих над мертвыми львами,
Из одесной тверди Ханаан
Машем чермными им рукавами.

Двадцать пятый фрагмент

Вертоград полуночный тлеет,
Италийские сонны оливы,
Иль бежать чар угольных виньет,
Дочки Тийи зане суетливы.

Именитства — несите ж вино,
Пусть чаруют столовия кроны,
Любят нас феи ночи одно
И в угольниках тусклых Вероны.

Будем с ними деревы мелить,
Кайстры выжжем серебром даяний,
Чтоб гниющие мраморы тлить
Очарованных див изваяний.

[Гость]